Тень всадника - Анатолий Гладилин Страница 49

...Закутавшись в плащ (зимние ночи здесь холодные), я вышел на балкон, закурил. Шерман-Окс, спальный пригород Лос-Анджелеса, безмятежно дрых. По Голливуд-бульвару в любое время суток проносились машины, а тут - мертвая тишина. Неспешной походкой Диккенс-стрит пересек кот, уселся под фонарем. Задрал голову. Меня рассматривал? Плавно, почти без звука, подрулил зеленый "ягуар", остановился у противоположного тротуара. Я ждал, что откроется дверца. Не открылась. "Ягуар" постоял-постоял и укатил. Тоже из семейства кошачьих, решил сам прогуляться, без водителя.

Днем дежурный звонок Дженни с работы:

- Ты плохо спал сегодня?

Кто настучал? Кот?

Я рассказал, что такое со мной бывает. Разыгралась фантазия. Представил себе, как мы поедем в Израиль к твоим родителям.

- Мне не нравится твоя бессонница. Или ты недоел или недопил. Пожалуйста, по вечерам не изображай из себя спартанца. Не тот возраст.

...Возраст. Все-таки всплывает тема. Если это ее уже беспокоит...

* * *

Вентура-бульвар мне скоро надоел, и я изобретал новые маршруты, например вверх по Стоун-каньону, уютной зеленой улице почти без тротуаров и без машин. Каждый дом не похож на соседний: белое английское колониальное ранчо, миниатюрный замок с башенками, фруктовый торт с окнами, бесхитростный барак, модерновый слон с четырьмя лапами (второй этаж покоится на железных балках) - и этот шустряк прилепился, как ласточкино гнездо, в середине крутого склона и оттуда гордо взирает на публику... Объединяло их одно: на каждом объявление дом оборудован электронной охраной такой-то фирмы. Подстриженные газоны, цветочные клумбы, гигантские пальмы, сосны с бесстыжей наготой стволов, скромные березы и какие-то незнакомые мне деревья с зелеными лимонами на ветках, что позволило мне сделать вывод - это... Правильно! Таежная пихта!

Дачный ботанический рай тянулся... Не знаю, мне становилось лень переть в гору и я возвращался. Однажды рано утром я заметил на лысой крутизне трех койотов. Откуда они прокрались, чем промышляли в заповедной зоне? Может, как и я, присматривали себе конуру?

Нет, на конуру я не согласен. Пожалуй, вот этот трехэтажный теремок я бы купил для Дженни и Эли. Фальшивый массивный фасад меня не обманывал. Я видел, как тут возводят стены (несколько домов ремонтировали мексиканские рабочие) из тонких досочек! Боязнь землетрясения... По сравнению с французским деревенским жильем, сложенным из камня, - фанерные коробки. Однако здешние фанерные коробки весили до миллиона долларов (деньги для Франции неслыханные) плата не за прочность конструкции, а за место под калифорнийским солнцем.

Прохожих на Стоун-каньоне я встречал редко (разве что выведут собаку), но бывало, только я приценюсь к домику, глядь, поднимается дверь гаража и на синей "хонде" (на сером "мерседесе") выезжает дамочка с детишками, смотрит на меня, как на заблудшего койота, потом приветливо здоровается:

- Хай!

- Хай!

Слова из трех букв. Поговорили. Машина ложится на курс по направлению к Вентуре. Дверь гаража опускается, электронная охрана включена, профессор, не зарься на чужую собственность.

"Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу". Данте на пороге Ада.

Земную жизнь пройдя - скажем так осторожно - до упора... я очутился в живописной долине, куда стремятся попасть все преуспевающие американцы (тогда как остальное сбрендившее человечество грезит об Америке). Профессор Сан-Джайст на пороге. Чего?

Ей-богу, меня не манили эти фанерные дворцы, где внутри, конечно, все было оборудовано по последнему всхлипу моды - копии салонов магазинов мебели и бытовой техники. Телевизоры, принимающие 120 программ, телефоны с переносными трубками и автоответчиками, все круто закондишено и компьютеризовано (интересно, имелись ли книжные шкафы или хотя бы единственная книжная полка?). Да, я знал, что Дженни никогда и никуда отсюда не уедет, что она мечтает приобрести нечто косолапо-аляповато двухэтажное и двухгаражное, с газоном, цветником, апельсиновым или лимонным деревом и бассейном на заднем дворе.

Повторяю, земную жизнь пройдя до, я был уверен, что уперся в стену тюремную или (в лучшем случае) моей парижской студии, с пожелтевшими от табачного дыма обоями, заваленную книгами и манускриптами (мой дом - моя крепость), где намеревался провести остаток рабочих и пенсионных лет, читая, сочиняя мемуары, общаясь с моими большими и маленькими детьми. И вдруг в глухой стене распахнулась дверь. За ней дорога - в ад, чистилище, рай? - неважно, в жизнь, имя которой Дженни. Поэтому мои прогулки по Стоун-каньону превращались нет, не в пытки, не надо плести напраслину - в испытание соблазном. Земную жизнь пройдя от А до Я, впервые сожалел, что не накопил на счете в банке несколько миллионов или не зарыл в укромном месте, в жестяной банке, золотые монеты и драгоценные камни. Причитавшаяся мне зарплата и далее пенсия, честно заработанная, вполне обеспечивали комфорт на rue Lourmel, покрывали (я рассчитал до франка) банковский заем, а иначе откуда у меня средства разъезжать по миру, охотясь на парно-непарнокабановых? Но в спальном районе Лос-Анджелеса, под пальмами и табличками электронной охраны, котировались другие суммы, которых у парижского профессора не было.

Взбалмошной девочке пришла в голову идея меня приодеть. Я хотел ответить каким-нибудь экстравагантным подарком... и затаился, как старый скряга. Чеки "Америкэн экспресс" я разменивал только для оперативных расходов.

И еще я составлял конспекты будущих лекций, рассылал письма с обратным адресом ближайшей почты на Вентура-бульваре. На Вентуре моя душа отдыхала. Жуть, а не бульвар. Как тут люди живут? Впрочем, здесь и не жили - покупали, обедали, сидели в конторах, ездили взад-вперед, заправлялись бензином и платили квотеры за стоянку машин. Зато на Вентуре рано зажигали фонари и по его тротуарам можно было топать до посинения.

Топаю и краем глаза фиксирую, мимо чего проношусь. Двухэтажный стеклянный центр ксерокопий, народ там плавает, как рыба в освещенном аквариуме. Магазин пластинок, лазерных дисков и видеокассет - продавец вешает на дверь табличку "closed". Банк, без единого огня внутри здания. Лавочка женской одежды. Кафе, три посетителя у стойки. Магазин электроламп, торшеры вытянули шеи, как жирафы. Китайский ресторан, окна занавешены. Банк. Химчистка. Диетический ресторан, несколько пожилых пар за столиками. Церковь методистов, в витрине книги с изображением Христа. Зубоврачебный кабинет. Лавочка дамского белья. Магазин антикварной мебели. Офис архитектора. Ресторан, у входа сидит мускулистый мексиканец, швейцар и охранник, меня уже заприметил и здоровается, как с давним знакомым (немудрено: после восьми вечера прохожих можно по пальцам перечесть). Перекресток со светофором. За ним - если продолжать движение по бульвару пустырь (Пропадает земля! Или после землетрясения снесли развалины, а построить ничего не успели?), дальше - мотель. Но мне пора поворачивать обратно, скоро Дженни уложит Элю...

Вечером огни витрин скрашивали чудовищные фасады Вентуры. А днем ощущение, будто попал на Дикий Запад (если не замечать потока машин и пары многоэтажных коробок страховых компаний, торчащих, как плотницкие гвозди, которые забыли забить). Дикий Запад! Наверно, такое же чувство было и у Дженни, иначе зачем она пообещала купить мне ковбойскую шляпу и лассо?