Взорванная тишина - Виктор Дьяков Страница 49

Сиротин шёл хорошо знакомой ему лесной тропкой, по которой они вместе ходили за грибами и ягодами, просто гуляли, вдыхая целебный смолистый воздух соснового бора. Отойдя примерно с километр, он свернул в густые заросли низкорослого березняка вперемешку с орешником. Здесь долго прислушивался, и убедившись, что в этой части леса никого нет… Он нашёл более или менее подходящую полянку, повесил на чахлый берёзовый ствол самодельную мишень, отошёл на двадцать пять шагов и стал целиться…

Стрелять с глушителем было непривычно, зато не привлекало ничьего внимания, даже птицы не пугались этих тихих, казалось совсем неопасных хлопков. Расстреляв обойму, Сиротин понял, что стрелять так же, как привык он в Армии, на стрельбище, держа пистолет в вытянутой руке, а вторую заложив за спину, у него не получается. Он постарел и рука ослабла, к тому же за счёт глушителя пистолет стал тяжелее обычного «Макарова». Он попробовал стрелять, держа пистолет двумя руками. Результат стал заметно лучше. Сиротин выпустил две пачки, тридцать два патрона, последние восемь все оказались в мишени. Удовлетворившись, он спрятал оружие и пошёл назад. Ему оставалось переговорить с соседом и успеть на послеобеденную электричку, чтобы вернуться в Москву. Бегать, тренировать дыхание он собирался там, и, лишь когда на дорожках, разбитого неподалёку от его квартиры парка, его «дыхалка» придёт в норму… Свои последние «беговые» тренировки он собирался провести, здесь, в лесу, как и контрольную прикидку в стрельбе. Но сначала необходимо поговорить с соседом… обязательно поговорить…

День выдался жарким. Июль вообще стоял как никогда – ни дня ниже тридцати градусов. Константин был в отгуле, Татьяна на своей работе, на почте. Настя, крупная для своих лет девочка, плескалась в небольшом пять на шесть «бассейне», который отец в прошлом году вырыл специально для неё. Татьяна возражала: целых три сотки изымалось из полезной хозяйственной деятельности, и для чего, чтобы эта сопля… Константин работал во дворе, распускал на циркулярке доски на штакетник, собираясь обновлять забор. Изредка он поглядывал в сторону сада, туда откуда слышался плеск воды.

– Настенька… вылезай! Вода холодная, простудишься.

Воду в этот прудик, дно которого было забетонировано и выложено плиткой, он качал из колодца. По такой жаре вода настолько быстро испарялась, что подкачивать приходилось едва ли не каждый день, и она не успевала прогреваться.

– Да нет пап, нормальная вода, – дочь явно не собиралась выполнять отцовскую просьбу.

Прикрикнуть… приказать. Константин конечно мог… но пребывал настолько в благодушном настроении, что не мог заставить себя даже повысить голос на любимую дочь. Он выключил пилу и пошёл попробовать воду… То, что он увидел сначала поставило его в тупик, потом он хотел отругать дочь… но не смог. Настя блаженствовала в воде… в одной резиновой шапочке… Она бы никогда на такое не решилась, если бы дома находилась мать, но при отце…

– Ой пап… ну ты что… я даже не услышала как ты подошёл, – через прозрачную воду отчётливо просматривались уже хорошо обозначившиеся груди, округлившийся возле пупка животик… всё розовое, нежное… на симпатичной загорелой мордашке обозначилась полустеснительная, полукокетливая улыбка…

– Ты эт… – отец засмущался куда более её… – ты чего голая-то сидишь, холодно ведь, – Константин с усилием отвёл глаза…

Он, конечно, видел дочь без одежды… мимолётом в приоткрытую дверь бани, когда она там мылась с матерью, но то были нечаянные мгновения. А сейчас… более всего его поразило, что она почти не стесняется его.

– Ты эт… одень купальник-то, а тот мать вот-вот прийти должна… ругаться будет, – Константин, способный спокойно без колебаний убить кого угодно, здесь вдруг совершенно потерялся, и вот так почти молил её, дескать я-то не против, купайся как хочешь, но вот мать…

– Эй… Костя… тебя можно!? – кто-то стоял за забором у калитки и звал.

– А ну-ка быстро оденься, – голос Константина стал металлическим и дочь, мгновенно сообразив, что отец уже находится вне её «чар», проворно протянула руку к лежащему на «берегу» купальнику…

– Здорово Костя… Разговор есть, – Сиротин стоял у калитки и приветственно поднял руку.

– Привет Сергеич… Что-то долго тебя не было, – Константин открыл калитку, но не впустил соседа, а вышел сам и протянул ему руку.

– Скоро совсем не увидишь, – Сиротин широко улыбнулся.

– Что так… домишко свой продать решил? – догадался Константин.

– Да… Зачем он мне одному? Так что буду покупателей подыскивать.

– Понятно, – задумчиво поскрёб затылок Константин. – Только это… запущен он у тебя сильно, Сергеич. Ты бы сначала траву хотя бы скосил, и по мелочам, для вида кое что сделал.

– Ох, не знаю. Нет ни сил, ни желания… Слушай Кость, а ты покупателя не подскажешь, или того, сам не купишь?… Объединишь участки, и у тебя тогда больше тридцати соток будет. Ты мужик ещё молодой, работящий. Одной картошки сколько собрать сможешь. Машина у тебя есть, прицеп тоже. Загрузишь и в Москву. В зиму картошка по восемь ре кило идёт.

Константин в задумчивости морщил лоб. Предложение соседа было заманчиво. Он давно уже подумывал, что не мешало бы увеличить свои земельные владения, и самое удобное, конечно, присоединить землю соседа. Вот только платить прижимистый Константин не хотел, вернее хотел приобрести и домик и землю соседа по дешёвке, благо тот явно жаждет избавиться от такой обузы. Всё это «провернулось» в голове Константина где-то в течении минуты. Получалось, что прошлогоднее нападение на соседку-дачницу и последовавшую затем её смерть можно сейчас с выгодой использовать…

– Что ж Сергеич, это надо обмозговать. А сколько ты хочешь за свою хибару и участок? – Константин спросил намеренно пренебрежительно, чтобы сосед не больно «раскатывал губы».

Сиротин внешне остался совершенно невозмутим и только краешком губ почти незаметно улыбался…

– Четыре тысячи долларов, – чётко отчеканил он.

– Сколько?!.. – Константина настолько ошеломила эта несуразная цена, что он уже во второй раз за день растерялся, чего с ним вообще случалось крайне редко.

– Четыре, – на полном серьёзе повторил Сиротин.

– Ты что старый, офонарел… за что?… За избу, которой больше шестидесяти лет, без фундамента и запущенный участок?… Ты эт… Сергеич… с горя умом не повредился, – Константин уже «пришёл в себя» и с усмешкой смотрел на соседа.

– А сколько бы ты дал? – по-прежнему без эмоций спросил Сиротин.

– Ну… – Константина всё-таки несколько сбила с толку чрезмерно высокая «стартовая» цена соседа и он не знал с чего начать самому… Он не хотел платить больше тысячи… но после четырёх предлагать тысячу было как-то неудобно…

– Здравствуй Настя! – поздоровался Сиротин.

– Здравствуйте дядя Володя, – последовало в ответ.

Константин нервно обернулся, – дочь, слава богу, в сарафане, вышла из сада и пошла в дом.