Под соусом - Ханна Маккоуч Страница 49

— Привет, — отвечаю я. Рада, что нашел для меня время.

Фрэнк шлепает его по плечу:

— Здорово, Дик, помнишь меня? Парень Лейлы?

— Заткнись, Фрэнк, — раздраженно говорю я. Мои нервы на пределе.

Дик выглядит сначала сбитым с толку, потом оскорбленным.

— Ах да, в Вермонте встречались, верно?

Хорошее воспитание вынуждает Дика подать Фрэнку руку — именно вынуждает. Судя по гримасе, с которой он это делает, он с большим удовольствием проглотил бы червяка.

— Молодец, память у тебя хорошая, — одобряет Фрэнк, не замечая поданной руки. — А я тут заглянул к Лейле… Коли есть минутка, почему не доставить девушке удовольствие?

— Доставить — что? — Дик несколько шокирован, но ему явно смешно.

На такую реакцию Фрэнк не рассчитывал.

— Ну, удовольствие. Чтобы она начала кричать: «Боже, боже, боже!» Ну, ты знаешь, как она это делает? А, пардон. Небось еще не знаешь. Поверь на слово, Дик, в постели она у-ух! Горяча!

Фрэнк кладет руку мне на шею. Я пытаюсь вывернуться, но он только сильнее сжимает пальцы.

— Убери-ка руки, парень, — с угрозой говорит Дик.

— Кому ты это говоришь, парень? Пока еще не поздно, предупреждаю — у меня черный пояс по карате. — Фрэнк грубо тянет меня к себе.

Дик впадает в тихую ярость. Вот уж чего я никак не ожидала от такого благовоспитанного мальчика. Сбросив с плеч блейзер от Армани, он чеканит стальным голосом:

— Отлично. У меня тоже.

У него тоже? Ничего себе.

— Хватит. — Я выворачиваюсь из рук Фрэнка и становлюсь между ними. — Фрэнк, я думаю, тебе лучше уйти.

— Послушай, если ты уйдешь прямо сейчас, я готов отменить поединок, — хладнокровно произносит Дик.

Фрэнк опускает глаза к земле, как будто устыдившись своего поведения.

— Недоразумение. Извини, — говорит он с чувством, протягивая руку.

После секундной заминки Дик все же пожимает ему руку.

— И ты извини, — повторяет он.

Мы все стоим и смотрим друг на друга, в смысле: что теперь? Я пытаюсь загладить неловкость:

— Пойду работать, а то меня убьют.

— Да, я, наверно, тоже пойду, — отзывается Фрэнк. — Кажется, на сегодня я уже достаточно дел натворил, а?

Мы все добродушно смеемся, как старые друзья, забывшие о неприятном столкновении. Дик смотрит на часы:

— Ого, уже второй час? — и наклоняется за дипломатом. Я поворачиваюсь к гигантским стеклянным дверям. Знакомое зрелище — большая голова и мощная грудная клетка охранника за конторкой — действует успокаивающе. За спиной — удар, мычание. Круто обернувшись, я вижу: Дик держится за скулу, в углу рта — струйка крови.

— Что такое? — в ужасе кричу я.

— Вот это ты зря. — Дик вытирает кровь тыльной стороной ладони и становится в позицию карате: колени согнуты, расставленные ноги твердо упираются в землю, руки приподняты.

Фрэнк явно не в себе. Он тоже встает в стойку, но далеко не так уверенно. Быстрый, плавный взмах — и дорогой (без намека на кисточки и, надо признать, весьма стильный) кожаный ботинок Дика припечатывает подошвой челюсть Фрэнка. Тот растягивается на спине посреди тротуара и выбывает из игры.

— Черный пояс? — презрительно хмыкает Дик.

Фрэнк встает и молча отряхивается.

Я начинаю сомневаться, была ли хоть доля правды в том, что когда-либо говорил Фрэнк.

— Теперь, думаю, тебе действительно пора, — подытоживает Дик, играя желваками и определенно еле сдерживаясь.

Стараясь выглядеть, как будто ничего не произошло, Фрэнк глядит на меня и, мотнув головой в сторону, произносит:

— Ну, так я пошел. Ты со мной?

— Позже, — отвечаю я.

— Значительно позже… — добавляет Дик.

Мы с Диком едем в лифте. Оба молчим. Я в шоке, он, похоже, тоже еще не остыл. Двадцатый этаж. Я поворачиваюсь к нему:

— Спасибо.

— Не за что. Билли сказал, вы с этим парнем расстались.

Я не вдаюсь в подробности. Просто говорю:

— Да.

— В таком случае, что он здесь делал?

Тебе-то что?

— Приставал ко мне.

Дик шумно выдыхает.

Ага, а ты не знал, что я подружка психопата… Я спешу сменить тему:

— Расскажешь, куда сбежал прошлым вечером, или я останусь при своих обидных догадках?

— Ты ничего не знаешь?! Понятно, не получила мое сообщение.

Дверь лифта открывается, Дик пропускает меня вперед.

— Что за сообщение?

— Я звонил из больницы.

— Ты попал в больницу? — Я потрясена. — Только не говори, что отравился на вечеринке!

— Не я, — терпеливо объясняет Дик, — мой отец отравился. Увезли в больницу прямо с ужина в «Ше Мартин». Когда мать позвонила, еще ничего не было ясно.

— Боже, Дик, какой кошмар! Но… с ним все в порядке?

— Как выяснилось, у него аллергия на трюфели. Все будет нормально.

— У вас, Давенпортов, даже аллергия экзотическая, — пытаюсь улыбнуться я.

— Прости, что умчался без объяснений, но сама понимаешь, это был такой шок, к тому же я не знал, насколько все серьезно.

— Конечно, конечно.

— Знаешь ли, не все парни — свиньи.

— Знаю, — тихо говорю я.

— Пообедаем вместе?

— Приглашаешь на свидание?

— Да, приглашаю. Это тебя пугает?

— Ни капельки! — отвечаю я. И как же это здорово, когда ничто тебя не пугает! — А… что там у вас произошло с Люсиндой?

— Она заказала полгрейпфрута и салатную кочерыжку в «Стейк Пабе». С тобой, полагаю, таких проблем не будет?

— Нет, если ты не наденешь те мокасины с кисточками.

— Ой, — смущается он и, явно прикинув, стоит ли расколоться, продолжает: — Я хотел получить рекламный контракт и пытался произвести впечатление на представителя фирмы, которая выпускает эти мокасины. Он был на вечеринке у Билли. Кстати говоря, туфли на вид жуткие, но на удивление удобные.

— Много работаешь?

Вопрос риторический — я уж и сама поняла, что это так.

В коридоре к нам подходит Пэтси.

— Простите за беспокойство, мистер Давенпорт, но я вынуждена украсть у вас эту юную леди, — извиняется она. — Во второй половине дня у нас очень много дел.

Пэтси — настоящий друг, пытается меня спасти.