Любовник Дженис Джоплин - Элмер Мендоса Страница 49

— Но…

— Просто следи, и все; когда нам понадобится знать твое мнение, мы тебя спросим!

— Даю тебе эту красную книжку, — подошел к Давиду Роллинг. — Это обязательное чтение, пятьдесят страниц в день, я проверю! — И оскалил свои желтые зубы.

Вечером к ним в камеру наведался Ананасовый Нектар.

— Коли баба метит в невесты, а мул ни шагу с места, значит, баба залетела, а мулу травки захотелось! Валенсуэла, к тебе посетитель!

«Наверное, мама, — подумал Давид. — Я так давно ее не видел! Может быть, она принесла мне пшеничных лепешек, персиков, вяленого мяса!»

— Ты что же делаешь, придурок чертов, ах, каброн! — Роллинг наносил завершающие штрихи на настенный рисунок парусного корабля. — Стены пачкать? Ну, зараза, теперь тебе придется отстегивать мне бабки, если не хочешь, чтоб узнало начальство!

— Это не я, сеньор Ананасовый Нектар!

— Валенсуэла, давай выходи!

«Возможно, тебя хочет видеть команданте», — предположила бессмертная часть Давида. «Ты так думаешь?» — «Он спросит, что тебе удалось разузнать!» Давид не двинулся с места. «Но охранник сказал — посетитель…» — «Что им стоит соврать тебе?»

— Это адвокат, который передал тебе бумагу! — пояснил Ананасовый Нектар.

— Какую бумагу?

— Ту, что ты не захотел подписывать!

— Ну, хватит! — выкрикнул вдруг Роллинг. — Я больше этого не вынесу, они преследуют меня повсюду, в любое время суток, это настоящая пытка, я выброшусь за борт, как мулатка из Кордобы! — Пеньюэлас отошел к двери и прежде, чем кто-либо успел остановить его, пригнулся, разбежался и грохнулся головой о бетонную стену с нарисованным на ней кораблем. Пок! — И Роллинг упал, обливаясь кровью.

— Луиса! — закричал Бакасегуа.

— Чертов придурок! — пробормотал Ананасовый Нектар и скомандовал: — В лазарет его, быстро!

Давиду захотелось в уборную.

Доротео П. Аранго ожидал его в небольшой приемной с двумя стульями, пощипывая свои сапатистские усы.

«Половина усачей заслуживает доверия, — подсказала Давиду его бессмертная часть. — Но с однорукими надо держаться настороже!»

— Так, значит, ты тот самый Санди, что подписал контракте «Доджерс»? И который одним броском камня убивает оленей? — Давид не ответил, подумав, что этот тип чрезмерно осведомлен.

— Чего вы хотите?

— Я твой адвокат. Обращались с тобой не слишком хорошо, как я погляжу.

— Мой адвокат?

— Меня нанял твой друг, чтобы я вытащил тебя отсюда.

— Какой друг?

— Сантос Мохардин.

— Чоло?

— Он убежден, что ты ни в чем не виноват. — От этой новости Давид почувствовал себя увереннее. — Нет, вы только посмотрите, как его обработали! Сколько же раз тебя пытали?

— Три.

— Каброны! Я позабочусь, чтобы тебя перевели к уголовникам, там ты хотя бы сможешь передохнуть.

— Хорошо бы, а то у меня сосед по камере сумасшедший, говорит что-то непонятное и два раза напал на меня.

— Неужели?

— Только что он при мне с разбегу раскроил себе голову об стену.

— Невероятно!

— С тех пор как меня сюда привели, я почти не спал.

— Это заметно. Еще немного, и ты сам тронешься умом не хуже своего соседа! В другой части тюрьмы тебе по крайней мере дадут отоспаться. — Давид был босой, в разорванной на груди рубашке. — А что говорилось в бумаге, которую вы передавали для меня?

— Я просто хотел выяснить, в своем ли ты уме, но это уже не имеет значения. А теперь рассказывай все — как получилось, что тебя арестовали?

Давид поведал адвокату о том, что произошло на кладбище, о пытке и прочих ужасах «драконовских» застенков.

— А прошлой ночью за мной приходил Ананасовый Нектар, и меня снова били.

— Кто такой Ананасовый Нектар?

— Тот, что привел меня сюда. Маскареньо все время грозится, а партизаны говорят, что я шпион.

— Понятно, ты находишься меж двух огней. Видит Бог, я очень скоро исправлю это. Так, дальше?

— Роллинг сумасшедший.

— Говори ему — все хорошо, на любой его выпад повторяй одно и то же — все хорошо, и не давай ему приближаться к себе.

— Он говорит, что за нами наблюдают из другого мира.

— Делай вид, что тебе интересно. Потерпи немного, Маскареньо сейчас нет в городе, и пока он не вернулся, я постараюсь добиться твоего перевода.

— Можно попросить вас об одном одолжении?

— Пожалуйста.

— Правда, что дон Данило Мансо и его дочь находятся в тюрьме?

— Данило Мансо и все остальные рыбаки уже на свободе, я сам видел, как их выпустили, а Ребека остается под арестом по обвинению в незаконной торговле наркотиками, у нее в доме обнаружили сто килограммов марихуаны в упаковках.

«Даже на один рейс не хватит», — подумал Давид.

— Она здесь?

— В женском отделении, хочешь передать ей привет?

— Нет. — Давид вспомнил, что их с Ребекой прощальная ночь уже состоялась и он по-прежнему верен Дженис.

Аранго встретился с Ребекой в тот же день; она была в полной безопасности. Уже через несколько часов после заточения в тюрьму ее женская природа позаботилась, чтобы для нее распахнулись объятия начальника охраны Кармело Аррендондо; у него в квартире она и жила теперь. Начальника переполняло такое счастье, что он все время невольно что-то напевал. Аранго расспросил Ребеку о Давиде.

— Мой песик не способен заниматься тем, что делают партизаны, — убежденно сказала она. — А вот Чоло — законченный каброн! — И Ребека поведала адвокату, как тот превратил ее комнату в оптовый склад марихуаны.

— Но ваше положение сейчас не так уж плохо, верно?

— Только не надо свистеть, адвокат, тюрьма есть тюрьма, а кроме того, я страшно злюсь на одного подонка — знаете, кто упрятал Санди за решетку? Мариано Ривера, мой бывший жених, но я уже с ним порвала — пусть хоть за задницу себя кусает, но я не стану женой засранца!

— Значит, вы относитесь к Санди с уважением?

— Как же мне его не уважать, он, конечно, полудурок, но очень помог моему отиту.

— Тогда помогите и вы ему, упросите Кармело Аррендондо перевести его в отделение для уголовников!

Через день, сопровождаемый тревожным взглядом Чуко и оскорбительными замечаниями Элвера Лосы, Давид перебрался из камеры Роллинга в отделение для уголовных преступников. Его поместили в шестнадцатый барак второго блока, в камеру, снабженную вентилятором, маленьким холодильником с закусками и напитками, электрической плиткой, переносной магнитолой и даже — вот здорово! — кассетой с записями Дженис Джоплин! Наверняка это подарок от Чоло, догадался Давид. Здесь, за пределами враждебного окружения политзаключенных, он наконец почувствовал себя настолько спокойно, что, послушав два раза кассету, впервые за много дней уснул как убитый.