Культурный герой - Юлия Зонис Страница 49

Море волновалось, нефть шевелилась и комкалась, лепя из себя странных колобков. Казалось, вот-вот черный прибой исторгнет нечто зловредное, способное на омерзительную пакость, — то она, пакость, от бабушки уйдет, то волку дулю покажет, то у лисички-сестрички на носу прописку потребует. Костер сильно дымил, плавник был мокрым.

— Извини, братишка, непонятка вышла… — оправдывался майор, разводя руками, мол, не виноват я, посмотри на рожу свою в зеркало, сразу поймешь, почему нормальные люди хотят тебя застрелить, труп сжечь, а прах развеять за пределами стратосферы.

Ёшкин жук кивал, хрустел хитином и расправлял крылья. Ничего, со всеми бывает, не первый день по вашей планете брожу, в курсе, что вы алиенсов боитесь, чужаков не любите, что, конечно, глупо и странно.

Старлей массировал шею и думал о бренности бытия. Медуза Горгонер хотела здесь и сейчас умереть от гангрены, СПИДа или ветрянки. О, эта земная экзотика! Революционерка еще ни разу не умирала от подобной заразы, ей было очень интересно, как это. Да и повод подходящий имелся. С большим трудом Старлей отговорил помесь кракена и секс-бомбы от опрометчивых действий. Не факт, что на Земле пройдет номер с полноценным воскрешением, который Горгонер не единожды проделывала на родной планете. Но ведь Василий полноценно воскрес, после того как утонул, оправдывалась Медуза. На что Старлей возражал: труднее всего было вспомнить, как это — дышать. Прочее — ерунда: сердце само начинает биться, температура тела все выше и выше, процесс разложения прекращается, ткани регенерируют. Спасибо тебе, милая Горгонер, научила. Не зря столько времени потратили в нашем долгом плавании среди айсбергов. Конечно, и особо заняться было нечем, но все-таки. Уже только одно это знание стоило усилий, затраченных на твои поиски, о несравненная Горгонер.

— Думаешь, я научила тебя умирать и оживать развлечения ради? — внезапно спросила Медуза.

— Ну-у… — не нашелся с ответом Старлей.

— Нет, мон шер, это есть необходимое условие проникновения на территорию концлагеря, который нам придется штурмовать. Спроси своего товарища, он скажет, что я права. Он умеет оживлять мертвецов.

Старлей, хмыкнув, посмотрел на Джентльмена. Тот сделал вид, что не понял намека. Тогда Старлей поднялся и отвесил майору подзатыльник. За время совместного плавания субординация и выслуга лет несколько обесценились в сознании бойца ВКС. К тому же майор опасался обвинений в мужеложстве, поэтому стойко переносил унижения.

— Так, я не понял. О чем она базлает? Сообщи обстановку, не вынуждай напрасно!

Майор всхлипнул:

— Э-э… Дело в том, что оживить тебя, как того ихтиандра, это не совсем приемлемый вариант. Конечно, если б мы не нашли Медузу, если б она отказалась с нами сотрудничать… В общем, Васенька, без обид, но убить тебя, а затем из твоего тела сделать зомби — это был мой запасной план.

— Запасной? — побагровел Старлей.

— Именно. Так называемый план Б… — Майор прищурился, ожидая минимум подзатыльника, а то и сломанных ребер.

И Старлей таки собирался провести акт заслуженной экзекуции, но ему помешал стрекот вертолета.

Медуза, Василий и Джентльмен тут же рассредоточились, спрятавшись среди камней. Ёшкин жук сел задом на костер, чем мгновенно потушил пламя, слишком уж демаскирующее освободителей Земли на пустынном морском берегу.

Но было поздно. С воздуха лагерь заметили. Вертолет, освещая пространство под собой двумя прожекторами, завис над участком берега, где нашли пристанище заговорщики. Старлей увидел, как майор вскинул к плечу автомат, прицелился и нажал на спуск. Короткое дуло чуть дернулось, сверкнул пламегаситель. Вертолет будто лишился одного глаза. Зато второй прожектор исправно выхватывал из темноты то фигурку Горгонер, то ошалевшего Старлея, камни вокруг них искрили сполохами рикошетов. Василий почел за благо распластаться, вжаться и не высовываться, но это не есть решение проблемы. Вот-вот в него попадут.

А потом внезапно все кончилось. Старлей решил, что он умер. Опять?!

Ёлы, это уже становится привычкой.

От костра пахло ёшкиным жуком, от жука — костром. А нефиг тушить огонь тыльной частью организма. В небе без особого задора мерцали звезды. На Луне творилось черт знает что, судя по прогрессирующим черным пятнам в центре серебристого диска. Обстановку снова можно было назвать теплой, ибо рядом догорал сбитый при посадке вертолет: Старлею надоело выжидать, пока Джентльмен завалит пилота, Старлей чуток жахнул в бак.

Странно, что вообще кто-то выжил. Очень странно, но факт.

— Знакомься, Василий, — голос Джентльмена подозрительно дрожал. — Это ротмистр Чача. Он же Блиннорылый. Прозвище свое он получил после того, как побывал в плену у тушканчегов и они пытали его особым, неизвестным на Земле способом. Обрати, Васенька, пристальное внимание на его лицо, не стесняйся. Правда, еще та образина? К тому же Чача писается по ночам в постель, а днем просто писается в штанишки, и вечером с ним случается тот же конфуз. За это девушки его не любят, зато он любит девушек: как только красотка зазевается, Чача тут как тут, и вперед, пока тепленькая. Он мой лучший друг, ничего не поделаешь.

— Как ты сказал? Блиннорылый?! Я не ослышался?! Ха-ха, ну и имечко, Чача! — хохотнул Старлей. Он заметил, что майор ведет себя малость необычно, и решил выяснить причину чуточку позже, не сейчас, ибо вертолет, жук и потерянная девственность занимали в его черепе слишком много места. Новые проблемы в голове Старлея просто не помещались. — Чача! Ха-ха! Ча-ча-ча!

— Цыть! — нахмурился ротмистр. Доселе он не проявлял признаков жизни, сидел, словно в анабиозе. И неудивительно, все-таки вертолет, на котором он прилетел, разбился. В живых остался только Чача. — Я потратил много сил, не пожалел вертолет и отличных людей, чтоб найти вашу диверсионную группу. — Костяшки пальцев Блиннорылого побелели, что было заметно даже сквозь буйный волосяной покров и вопреки отвратительному освещению места событий.

— Это мы-то диверсионная группа? — Горгонер игриво улыбнулась Блиннорылому. Она врубила свое феромоновое обаяние по максимуму. Джентльмен взвыл и умчался куда-то во мрак пещеры, вжикнула «молния».

— Вы! Все! — отрезал ротмистр, доставая из кармана армейской куртки тоненькую бамбуковую зубочистку. Прикрыв глаза от наслаждения, он с таким энтузиазмом принялся ковырять челюсть, что сразу стало понятно, что в детстве он мечтал о профессии стоматолога.

Медуза обиделась: мало того что ей насовали в живот пуль, так еще и грубят. И не желают достойно реагировать на гиперсексуальность.

Весь красный от смущения, вернулся Джентльмен, присел в сторонке.

— Диверсионная группа… Сплошь извращенцы… — задумчиво пробормотал Старлей. — Это многое объясняет. Многое, но не все. К примеру, откуда здесь, на этом заброшенном берегу, взялся ёшкин жук? Причем в то время, когда здесь появились мы? А не кажется ли вам, друзья, что он заслан тушканчегами?!