Lady Покер - Олег Селиверстов Страница 48

Алесандро, узнав о потасовке в ночном клубе, обозвал меня Дон Кихотом и начал убеждать ходить вместе с ним на тренировки по боксу. Тогда, заверял он, я смогу набить морду любым соплякам. Я ответил, что пусть околачивает грушу сам, а мне больше по вкусу айкидо или карате.

Вторник и среду пришлось проваляться дома. Причем проваляться в полном смысле слова. Все последствия драки вылезли утром. Распухла губа, болела голова, а синяк под глазом стал темно-лиловым. Слава богу, что нос остался цел. Самое безболезненное положение для организма оказалось горизонтальным.

Дела решались без моего участия.

Алесандро отвез на фабрику официальное письмо с требованием созыва внеочередного собрания акционеров. Ирен разместила в Интернете объявление о продаже фабрики. Брокер прислал отчет о проданных ценных бумагах – удалось выручить почти восемьдесят тысяч. Из них он вычел тридцать, которые уже выплатил раньше. Остальные пятьдесят обещал отдать наличными в начале следующей недели.

Это был мой последний денежный резерв.

Оба дня приезжала Элизабет. Привозила из ресторанов еду, один раз – из китайского, другой – из «Mon Paris». Обедала за компанию, потом обрабатывала мои синяки и ссадины всякими снадобьями и уезжала. Я заметил, что она немного грустна и часто задумчиво разглядывает небо за окном. На мои расспросы о том, что с ней происходит, она только отшучивалась.

В целом мне нравилось чувствовать себя отважным рыцарем – правда, побитым, но все равно отважным! Я валялся на диване, смотрел телевизор и читал Ремарка. Герои в книге беспробудно пили ром, постоянно гоняли на машине и не унывали, несмотря на то, что чувствовали себя лишними в этом мире. Особенно запомнилась одна фраза: «… можешь даже любить, если хочешь; только никого близко не подпускай к себе. Подпустишь – захочешь удержать, а удержать ничего нельзя…» Это точно, удержать нельзя ничего – ни песок времени, ни ветер перемен, ни гаснущее пламя любви. Но и переживать из-за этого долго не стоит – это тоже точно. Отличная книга. Хорошо, что она попалась мне только сейчас. В юности вряд ли можно осознать в полной мере горечь потерь, бессмысленность мира и жажду любви.

Вечером в среду, когда я дочитал последнюю страницу романа, так расстроился из-за смерти главной героини, что выкурил на кухне две сигареты подряд. Марго не звонила, я тоже ее не беспокоил – решил проявить принципиальность.

* * *

В четверг проснулся на час раньше обычного, бодрый и отдохнувший, с желанием заняться делами. Губа почти зажила, синяк под глазом из темно-фиолетового превратился в бледно-желтый. Если припудрить, как советовала ученица, то будет вообще незаметно. Вот только откуда взяться пудре в квартире одинокого мужчины?

«Шевроле» ждал у подъезда. Поворот ключа зажигания, и мы помчались по утреннему городу. Поливальные машины смывали с асфальта грязь и клочки бумаг. На стеклянных стенах высотного офиса нефтяной компании орудовали мойщики окон. Под крышей старинного особняка маляры подкрашивали облупившуюся краску. Мегаполис проснулся и, глядясь в зеркало неба, наводил макияж, готовясь к суматохе делового дня.

Приехав в офис, я первым делом разобрал накопившуюся почту. В начале десятого появилась Ирен. Шокированная моим ранним появлением и желтизной под глазом, она заботливо принесла чай.

Я попросил ее разыскать Алесандро и позвонить в адвокатскую контору. Марк, ранняя пташка, был уже на месте. С иронией в голосе он поздравил меня с хорошей игрой и заявил, что они с NB не возражают против собрания акционеров. Я предложил провести собрание во вторник – время поджимало и наступало на пятки итальянских штиблет. Марк неожиданно согласился, и я продолжил наступление: «Если мое предложение о разделе имущества фабрики не будет поддержано на собрании, то придется уволить директора». Марк посоветовал не горячиться и заверил, что они всесторонне обдумывают ситуацию. Я ожидал, что мы вступим в словесное сражение, однако Марк миролюбиво предложил встретиться нам двоим, тет-а-тет, в ирландском баре завтра вечером, за кружечкой пива.

Это была явная победа. Вот он, счастливый момент игры! Марго была права – надо быть решительней! Может, позвонить ей, извиниться. Тем более, есть повод – она же предлагала услуги своей риэлтерской фирмы, когда я соберусь продавать имущество фабрики. За окном веселилось солнце, задорно поблескивая в окнах и отбрасывая длинные тени от зданий. Стайка воробьев оседлала клен, прыгая с ветки на ветку и сшибая желтые листья. Почему мужчина должен всегда извиняться первым? Кто придумал эту несправедливость? Бегаешь по магазинам, как вьючный мул, готовишь ужин, а потом тебя «вежливо» бросают без всяких объяснений!

Я отошел от окна и плюхнулся в кресло. Сегодня четверг, лучше приглашу в казино Элизабет. Марго вряд ли там появится. Да и зачем мне эта капризная и своевольная королева? Элизабет гораздо мягче, веселее и к тому же ухаживала за мной все эти дни. Я взял телефон и без колебаний набрал номер.

Она обрадовалась приглашению, пообещала, что обязательно будет.

Я не успел убрать телефон, позвонил Алесандро. Он доложил, что дело с утопленницей до сих пор не прояснилось, и Барбару он тоже не нашел. Я мысленно обозвал его «пинкертоном хреновым» и рассказал о переговорах с Марком. Узнав, что собрание на следующей неделе во вторник, сыщик воскликнул: «Доброе предзнаменование!» И тут же попросил выдать ему пару сотен, чтобы кое-кого «подмазать» и быстрее получить информацию об утопленнице.

Я улыбнулся и напомнил про недавно выданные пятьсот евро.

– Что такое пятьсот евро? – отозвался Алесандро. – Мелочь! Скоро мы разбогатеем.

– Что для Ротшильда мелко, для меня очень богато, – парировал я словами классика, но деньги пообещал.

Фортуна явно была на нашей стороне. Она благоволит к щедрым. Может, сегодня и в покер повезет?

За пять минут до назначенного времени «Шевроле» подрулил к казино и припарковался рядом с красным «Фордом Мустангом». Элизабет приехала раньше.

Она сидела за барной стойкой и болтала по телефону. Заметив меня, она встала и поправила платье. Я замедлил шаг. Строгое черное платье до колен с широкой бежевой вставкой от шеи до нижнего края. Издалека казалось, что оно разорвано и вот-вот распахнется. Туфли на шпильке – первый раз за все время наших встреч. Такую Элизабет я видел впервые. Строгая и воинственная, с широким браслетом из белого металла на запястье, она явилась, чтобы покорять.