Хроника чувств - Александр Клюге Страница 48

Отмеченный высокими наградами Дмитрий Китаенко отвечал на вопросы, предложенные ему западным корреспондентом, в присутствии исполнительницы роли Кармен Эммы Саркисян.

Наша интерпретация «Кармен», сказал он, результат тесного творческого сотрудничества с режиссером Ф. Раскрытие музыкального и драматического образа произведения происходило не только при его поддержке, но и при поддержке всего коллектива. Мы воспользовались, так сказать, заделом, оставленным нам множеством художественных коллективов, уже обращавшихся к образу Кармен, и т. д.

По мысли режиссера, речь в произведении идет об эмоциональном заблуждении, о замещении объектов любви. Микаэла любит Хозе, Хозе любит Кармен, Кармен любит Эскамильо, Эскамильо любит только самого себя. С учетом этой последовательности оказывается логичным возникновение «рокового» стечения обстоятельств, то есть смерти героев.

— В какой степени это относится к смерти Эскамильо? Или Микаэлы?

— Эскамильо убивает бык, Микаэла же умирает в своей деревне, будучи, так сказать, живым мертвецом.

— Теперь же коллектив музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко выдвинул встречную идею?

— Верно. И режиссер Ф. воспринял эту идею и осуществил ее с нашей коллективной помощью.

— И в чем же она состоит?

— Согласно этой идее Эскамильо любит Кармен. Он хочет ей понравиться и погибает во время боя с быком. Кармен же, как известно, не любит Хозе (по крайней мере, в конечном счете). Но и Хозе не любит Кармен. Микаэла, на которой он хотел жениться когда-то в деревне, совсем не любит дона Хозе. То есть никаких оснований для драматических событий. Эти трое могли бы достичь согласия.

— И это более удачное прочтение?

— Таков результат нашей работы.

— Значит, вы играете различные заблуждения действующих лиц совершенно отрешенно?

— Таков смысл оперы. Она о подобных фантастических наваждениях. Герои оперы относятся к идеалу любви как дилетанты. Они ничего в нем не поняли.

— Или они не любят.

— Возможно, что и так. В противном случае они должны были бы думать о благе возлюбленного.

— Как это делает все время Микаэла?

— Да, но так по-дилетантски. Если бы она любила, то нашла бы пути и средства. Человек способен учиться.

— И об этом идет речь в опере?

— В нашей интерпретации.

— Не становится ли действие от этого несколько тяжеловесным?

— Так и мы считаем. Каждое из этих заблуждений можно было бы рассеять быстро.

— Опера стала бы короче?

— Да. И тогда можно было бы включить в репертуар больше современных спектаклей.