Академический обмен - Дэвид Лодж Страница 48

Филипп скомкал записку и бросил ее в мусорную корзину. Бандероль из Англии он откроет в приватной обстановке своего кабинета. По дороге туда он зашел в мужской туалет на четвертом этаже — тот самый, в котором в день его приезда взорвалась бомба, — теперь отремонтированный и заново покрашенный. 1 Считалось, что, если стать у писсуара, то лучшего вида из окна на бухту и подвесной Серебряный мост не сыскать, но сегодня Филипп устремил свой взгляд вниз. Да, в перспективе точно укорачивается.

Поверь мне, Хилари, что о постели и речи быть не могло. В тех редких случаях, когда мы встречались, мы не особенно друг другу нравились — мало того, Дезире только и говорила что о движении феминисток и вообще была настроена против мужчин. Кстати, именно это и привлекло ее в наших отношениях…

— Боже мой! — вздохнула Дезире, в первый раз оказавшись в постели с Филиппом.

— Что такое?

— А как все было хорошо!

— Все было потрясающе, — сказал он. — Я не слишком быстро кончил?

— Да я не о том, глупый. Как все было хорошо, когда мы жили в целомудрии.

— В целомудрии?

— Да, мне всегда этого хотелось. Согласись, славно мы жили эти последние недели — как брат с сестрой. А теперь вот завели интрижку, теперь все как у людей. Банально.

— Но если ты этого не хочешь, мы можем не продолжать, — ответил он.

— Нет, когда начнешь, назад дороги нет. Только вперед.

— Хорошо, — сказал он и в подтверждение этих слов разбудил ее на следующее утро пораньше, чтобы снова заняться любовью. Возбудилась она не сразу, но, достигнув оргазма, выгнула спину и так заходила ходуном, что Филипп слетел с кровати.

— Если бы я не знала, что вагинальный оргазм — это выдумки, — сказала она потом, — то ты мог бы ввести меня в заблуждение. С Моррисом никогда не было так хорошо.

— Верится с трудом, — ответил он. — Но спасибо на добром слове.

— Нет, правда. Техника у него была отменная, по крайней мере, во время оно, но я всегда чувствовала себя как двигатель на испытательном стенде. Как это у них там называется, тест на разнос?

Филипп зашел в свой кабинет, открыл окно и сел за стол. Бандероль, присланная Хилари, по всей видимости, содержала книгу и имела штамп «Получено в поврежденном от морской воды виде», что и объясняло ее странное, чуть ли не зловещее обличье. Он развернул упаковку, скрывавшую покоробленный и вылинявший том, который он сразу и не узнал. Корешок у книги отсутствовал, страницы слиплись. С трудом развалив книгу посередине, он прочел: «Возвращение к прошлому следует использовать очень умеренно, по возможности избегая его. Оно замедляет развитие сюжета и вводит читателя в заблуждение. Жизнь, в конце концов, идет вперед, а не назад».

Все в нерешительности собрались на ступеньках главного здания — профессора, старшие и младшие преподаватели английской кафедры. Между ними сновал Карл Круп, раздавая черные повязки. Кое-где маячили самодельные плакаты, гласившие: «Войска — вон с кампуса!» и «Прекратить оккупацию!». Филипп кивал и улыбался друзьям и знакомым в одетой по-летнему толпе. Для массового выступления день выдался хоть куда, И все это было больше похоже на пикник, чем на бдение. То же самое, судя по всему, думал и Карл Круп, так как он, похлопав в ладони, призвал компанию к порядку.

— Предполагается, что это молчаливая акция, ребята, — сказал он. — И я думаю, что вы будете выглядеть еще более достойно, если, выражая протест, на время прекратите курить.

— И пить, и заниматься сексом, — добавил какой-то остряк в заднем ряду. Сай Готблатт, стоявший рядом с Филиппом, хмыкнул и бросил сигарету.

— Тебе хорошо, — сказал он, — ты завязал. Как тебе это удалось?

— Я в качестве компенсации увеличил дозу алкоголя и секса, — ответил Филипп с улыбкой. Он пришел к выводу, что в Эйфории лучший способ сохранить что-то в тайне — это высказать все начистоту под видом шутки.

— А как насчет сигаретки после этого дела? Не тянет?

— Дело в том, что я курил трубку.

— И запомните, — строго сказал Карл Круп, — если полиция или вояки станут разгонять нас, сопротивления не оказывать. Если какая сволочь станет распускать руки, обязательно узнайте его номер, а то эти долбаные придурки не всегда с жетонами ходят. Вопросы есть?

— А что, если они пустят газ? — спросил кто-то.

— Тогда дело швах. Расходитесь, не теряя достоинства. Бежать не надо.

Толпа наконец посерьезнела. Вообще на английской кафедре истинных радикалов было раз-два и обчелся, и уж совсем никого, кто готовил бы себя в мученики. Слова Карла Крупа просто напомнили им о том, что в нынешней взрывоопасной ситуации они хоть чуть-чуть, но высунули головы. Формально же это было нарушением запрета губернатора на публичные сборища в пределах кампуса.

Все началось с того, что меня арестовали. Если бы не это, ничего бы не произошло. И, понимаешь, как раз благодаря Дезире меня и выпустили под залог…

— Алло, Дезире, это вы?

— Наконец-то! Вы что, забыли, что сегодня вечером мне надо уйти?

— Нет, не забыл.

— И где тогда вас черти носят?

— Вообще-то я сейчас в тюрьме.

— В тюрьме?

— Меня арестовали за кражу кирпичей.

— Бог ты мой! Вы что, действительно их украли?

— Да нет, конечно. Ну то есть они были у меня в машине, но я их не крал… Это долгая история.

— Лучше покороче, профессор, — сказал охранявший его полицейский.

— Послушайте, Дезире, вы не можете приехать и взять меня под залог? Они говорят, что это будет стоить полторы сотни.

— Наличными, — сказал полицейский.

— Наличными, — сказал Филипп.

— У меня с собой столько нет, а банки уже закрыты. Они принимают кредитные карты «Америкен экспресс»?

— Вы принимаете кредитные карты? — спросил Филипп полицейского.

— Нет.

— Нет, не принимают.

— Ну хорошо, я где-нибудь достану деньги, — сказала Дезире. — Не волнуйтесь.

— Да я и не волнуюсь, — жалобно сказал Филипп. Он услышал, как Дезире повесила трубку, и тоже положил свою на рычаг.

— Вам разрешается сделать еще один телефонный звонок, — сказал полицейский.

— Я отложу его на потом, — ответил он.

— Звоните сейчас, потом не будет. И лучше не рассчитывайте на то, что вас выпустят под залог, по крайней мере до понедельника. Вы — иностранец, понимаете? Это вызовет осложнения.