Модный Вавилон - Mr & Mrs X Страница 48

— Бедняжка, — говорю я. — Как это печально!

— Вряд ли, — отзывается Лидия. — Она зарабатывает кучу денег, при этом ее лицо не мелькает в журналах и ей не приходится тратить прорву времени на чертов макияж. Намного хуже, если у тебя скверные ноги.

— Могу себе представить, — говорит Мими. — Я знала одну девушку, у которой были ноги, как пеньки. Наверное, очень трудно быть чьими-то ногами во время съемки.

— Они проводят целые часы в такой позе, — отвечает Лидия.

— Я знаю одного парня, совсем рядом, который подошел бы для этой работы, — намекаю я, взглядом указывая на кабинет Александра.

— Он бы много не заработал, — смеется Мими. — Это единственная в мире работа, с которой женщины справляются лучше, чем мужчины.

— А порнушка? — спрашиваю я.

— Да, если не считать порнушки, — соглашается она.

— Мне действительно жаль девушек, — говорит Лидия, принимая перед зеркалом соблазнительную позу, чтобы хоть как-то себя развлечь. — Стала бы я раньше так себя утруждать, если бы имела хотя бы треть того, что зарабатываю сейчас? Наверное, нет. И потом, модель — профессия ненадолго. Просто диву даешься, как быстро этим гомикам-дизайнерам надоедают смазливые личики. Большинство моделей-мужчин — нормальной ориентации, так что они просто не понимают, чего от них хотят!

— Но их место всегда готовы занять русские или поляки, — говорит Мими, целуя собачонку.

— Большая часть манекенщиков — это или тощие юнцы из Северной Англии, или смуглые красавчики с юга. Откуда бы они там ни приехали — их непременно ждет разочарование.

— И голодовка, — добавляю я.

— Лучше пожалейте девушек, которым приходится голодать, — говорит Лидия. — Я хочу сказать — не занимайся делом, которое тебе так нелегко дается. Манекенщицу видно с первого взгляда. Руки синие или красные, потому что девчонки изголодались до полного нарушения кровотока. По всему телу начинает расти пушок, как у грызуна, потому что организм пытается сохранить тепло. Куча синяков, поскольку витаминов не хватает. У бедняжек анорексия. Потом все это замазывается макияжем, и девочки выходят на подиум. Иногда меня просто тошнит. Но когда тебе семнадцать и в кармане у тебя впервые в жизни триста фунтов, то какая разница, что у тебя навсегда прекратились месячные и ты не ела несколько дней? Меня это страшно бесит. В Америке по крайней мере предпочитают, чтобы у моделей было немного мяса на костях. Там можно сохранить здоровье. В Париже меньше думают о деньгах и потому готовы перешивать для тебя платье, поскольку для них это скорее искусство, чем бизнес. Но в Милане требуют, чтобы модель была тощей, как зубочистка. Помню, как к одной моей знакомой подошел дизайнер и сказал, что она стала выглядеть гораздо лучше с тех пор, как похудела. А девушка лежала в больнице с дизентерией. Узнав об этом, он высказался так: «Какая разница, если, в конце концов, она сбросила вес? Вот что главное». Я ему чуть пинка не дала.

— Мало кто в наши дни зарабатывает по-крупному, — вздыхает Мими.

— В общем, да, — соглашается Лидия. — Супермодели исчезли, и теперь всюду царят актрисы. Манекенщицы больше не получают выгодных контрактов. Единственная возможность заработать кругленькую сумму — это когда их просят кому-то помочь. Или когда они заключают контракт с какой-нибудь фирмой, производящей часы, например с Omega, как Синди Кроуфорд. Тогда ты понимаешь, что их заработок в среднем равен ВВП небольшой страны.

— Черт возьми, — вдруг говорю я, по-прежнему с полным ртом булавок. — Что за вонь?

— Мои новые духи, — отвечает Мими.

— Нет. — Я оглядываюсь. — Это все твоя дурацкая собака!

Мы заглядываем под стол. Так и есть. Под столом лужа и недвусмысленная кучка. А рядом, дрожа, сидит Крошка Ми. Кажется, она недавно страдала запором?