От заката до обеда - Екатерина Великина Страница 48

Вот к чему у меня нет таланта, так это к вождению. Пожалуй, вожу я даже хуже, чем танцую.

Впрочем, с танцами гораздо проще, чем с автомобилями. Из танцевалки меня выперли на третий день, когда от моих коленец у тренера в глазах замельтешило. «Ты, девочка, на другой год приходи… а еще лучше на третий», – посоветовали мне и угостили карамелькой, чтоб не плакала. И хотя всю последующую неделю я бегала по инстанциям с просьбой «восстановить дарование немедленно», назад меня не приняли. Прижимистое российское государство спонсировало только Кшесинских, прочей же «шушере от музыки» рекомендовали заниматься дома, при закрытых дверях и окнах.

С автошколой вышло хуже. Тут уж, как говорится, коли уплачено, так уплачено.

Кстати, отступая от темы, – если вам нехрен делать этой весной, то при весьма скромной цене в 200 баксов районная катальня обеспечит вас досугом надолго. Тут тебе и утренний подъем, и похмельная образина инструктора.

Вообще, направить Катечкину в сие заведение мог только безумец. Ибо до автошколы у меня было всего два случая общения с транспортными средствами. Первый опыт можно отнести к разряду «ой, мама!». Именно эту фразу сказала я перед тем, как отпустить руль и закрыть глаза руками. Второй случай, а именно «мама, ой!», произошел сразу же за первым, в автосервисе, опосля того, как мне назвали стоимость починки траченого крыла.

Честно говоря, я бы ни за какие шиши не подошла к автомобилю, если б не Дима (ага, он, как оказалось, и епископа в парашютную школу пристроит при желании). Наживка – стандартнейшая, из разряда:

«Милая, я куплю тебе вон ту маленькую красненькую машинку»;

«На заднее сиденье можно положить маленькую красную игрушку»; «Помнишь, в выходные ты обзывала меня ленивой скотиной, когда я не хотел везти тебя к тете Зое в Мытищи? Так вот теперь ты поедешь к ней сама».

Доступность мытищинских теть, бибиревских кущ и ступинских рощ стала последним фактором в автомобильном деле.

Так начались мои мучения.

Стоит ли говорить, что при поступлении в местную АШ я знала только три вещи, а именно: как открывается водительская дверь, с какой стороны находится пепельница и сколько стоит проезд от «Чертановской» до «Автозаводской», если наврать водиле, что я не замужем.

Ничего, там научат, легкомысленно решила я и оплатила курс занятий. Оно ведь и михуилы на мопедах катаются, и ничего…

О том, что михуилов привязывают, ручку газа залепляют скотчем, а руль приваривают так, чтобы он всегда крутился по кругу, я узнала позже. Значительно позже.

Инструктора звали Роман-для-вас-просто-Рома. Просто Рома был из той категории мужчин, которые, обладая некоторыми внешними данными в молодости, не утратили иллюзий к старости. Ежик под бобрика; видавшая виды кепка; воскресный перегар; с женой развелся по причине несовпадения характеров (читай: после тридцати лет проживания бес запердолил ему в ребро в виде очередной курсантки «сбрось-газ-ДУра»).

Три дня мы с Ромой изучали матчасть (это когда путаешь газ с тормозом в пользу первого). На третий день с Ромуальда сошли всякие остатки светскости, и он задал мне первый нехороший вопроса именно:

– Катя, а тебе машина-то зачем?

– Теперь и не знаю, – ответила ему я, в сто первый раз поставив шаху на дыбы.

«Это ничего, – утешала я себя дома. – Михуилы вон опять же. Да и Москву не единым махом построили… Тут надо как-нибудь хитро, по-научному…»

Как оказалось, к науке Рома приучен не был. Моя бумажка с надписью «Г – правая, Т – левая, С – серединка, крутишь влево – едет влево» привела его в состояние импульсного бешенства.

– Это что еще такое? – грозно спросил он, поднеся мой листик к своему пупырчатому носу.

– П-п-памятка водителя, – робко ответила ему я. – Если вот водитель, к примеру, чего запамятует, то…

– Выкинуть нахрен это дерьмо! – перешел на визг Роман. – Серединка, блин, у нее… Знаешь, где у тебя серединка?

Стоит ли говорить, что к этому моменту моя «серединка» сжалась от ужаса, и мы тронулись.

– Ну, слава тебе господи, – констатировал Ромуальд. – Теперь, наверное, проще будет.

И в каком-то смысле действительно стало проще. Потому что по прямой я ехала как Бог. Ровно до момента «сбрось газ, поворачивай, дубина» в водительском деле равных мне не было. Я до сих пор кого хочешь куда хочешь довезу, если он за меня поворачивать будет (ну и газ сбрасывать тоже, пожалуй).

Два дня мы, точно чокнутые, курсировали по району, досаждая местным маршруточникам и прочей автомобильной собратий. К концу срока я умела заводить машину с рыком, поворачивать ее со скрипом и тормозить с матом.

– Завтра повезу тебя на площадку, – тоном заговорщика сообщил Роман. – Змейка, парковка и горка. Иначе никак.

На следующий день, на площадке, я сказала три сакраментальные фразы:

1. Это только у вас гараж такой узкий.

2. Я чё, чокнутая зигзагами ездить?

3. А у нас перед дачей горок нету.

Как оказалось, дачные ландшафты Романа не вдохновляли. Впрочем, до горки дело так и не дошло, ибо змейка в моем исполнении затянула его шею навсегда.

Сначала Рома решил меня мучить по стандартной инструкторской схеме, а именно: «сбиваешь змейку – останавливаешься – ставишь на место – трогаешься – проезжаешь змейку заново». Черта с два! К тому времени как я водружала на место очередной конус и пыталась тронуться заново, за нами вырастала огромная очередь прочих водительствующих удодов. Удоды бибикали, ругались, показывали неприличные жесты и вообще вели себя некрасиво.

– Ладно, – сказал Рома, – в следующий раз змейку буду ставить я. Только за это будем целоваться.

– В губы? – ужаснулась я.

– Нет, в задницу, – некрасиво съязвил он.