Моя любимая жена - Тони Парсонс Страница 48

— Не преувеличивай, дружище. Нашу фирму никто и пальцем не тронет.

Билла его слова не убедили. Он неодобрительно поглядел на друга.

— Даже не представляю, как ты ухитрился купить этот пистолет.

— В Китае можно купить что угодно, — ухмыльнулся Шейн. — Неужели ты до сих пор этого не понял? В стране полным-полно оружия. Когда Мао опасался иностранной интервенции, он вооружал население. Думаешь, потом китайцы послушно сдали оружие? Как бы не так.

— Сейчас не те времена, когда иностранцам в Китае многое сходило с рук. Еще неизвестно, в каком состоянии этот «Макаров». Ты не боишься, что его разнесет при первой попытке нажать курок?

Билл ждал объяснений, но Шейн и не пытался что-либо объяснять. Он убрал пистолет в сейф и запер дверцу. Билл смотрел, как его друг вешает обратно загадочно улыбающуюся Мону Лизу. Он все еще ждал разъяснений. Шейн лишь покачал головой. Этого словами не передашь. В какой-то степени покупка оружия была связана с тем зверским избиением, отчасти — с боязнью неутихающих болей и захлестывающим ощущением, что все в его жизни начинает разваливаться.

Шейн, даже если бы он захотел, не смог бы внятно объяснить другу, зачем ему понадобился пистолет. В отличие от Девлина Шейн не идеализировал китайцев и не раз отпускал шуточки начет «оголтелой чумазой толпы». Возможно, теперь он осознал, что Шанхай — опасный город, где бесполезно рассчитывать на помощь полиции. И на крепость собственных кулаков тоже.

Безопасность. Шейну требовалось что-то, помогающее чувствовать себя в безопасности.

Не каждый клиент стремился побывать на улице Мао-Мин-Нань-Лу. Не каждого бизнесмена, пользовавшегося услугами фирмы «Баттерфилд, Хант и Вест», интересовали девицы из бара «Вместе с Сюзи». Однако все они, клиенты и бизнесмены, желали увидеть то, что, по их мнению, являлось «настоящим Шанхаем».

Город, несмотря на неистовую погоню за современностью, тем не менее поддерживал иллюзии иностранцев, будто «настоящий Шанхай» таится в каких-то закоулках, куда им никогда не добраться. Панорама пудунских небоскребов, учительницы, танцующие на столах в «Ни дна ни покрышки», кафешки на каждом углу — все это почему-то не считалось «настоящим Шанхаем».

Женщины, выходящие по вечерам на Мао-Мин-Нань-Лу, равно как и обитательницы «Райского квартала», были в не меньшей степени жителями Шанхая, чем уличный парикмахер с Фую-Лу. Шанхайцами были и завсегдатаи «Старбаксов», [52]довольные тем, что в их городе кофейных заведений больше, чем на Майями. И если иностранцы гонялись за экзотикой «настоящего Шанхая», то город старался показать западному миру, что Китай уже догнал Запад, а в недалеком будущем обгонит его и навсегда оставит позади.

Настоящим в Шанхае было все, что вы считали таковым.

Представитель медицинской компании оказался тщедушным, болезненного вида уроженцем одного из графств, соседствующих с Лондоном (это Билл понял по его акценту). За завтраком англичанин сообщил, что является большим поклонником Майлса Дэвиса и что хотел бы послушать «живой» джаз в баре отеля «Мир».

Билл знал, что Шейн терпеть не может это место, считая его ловушкой для туристов. Вид у австралийца был совсем больной. Билл великодушно отпустил его домой, а сам вместе с гостем отправился в «Мир».

Какое наслаждение — просто сидеть, потягивая «Чинтао», и слушать «вечнозеленые» мелодии! Билла всегда удивляло, что они обладают способностью не приедаться. Он думал о Бекке и Холли. Должно быть, сейчас они возвращались из подготовительной школы. Он смотрел на музыкантов — почти восьмидесятилетних стариков, живости и энергии которых могли бы позавидовать молодые. Как же они любили джаз, если играные-переиграные мелодии исполняли так, словно собрались на этой сцене впервые!

Обилие впечатлений и сбой в биоритмах доконали гостя. Он мужественно сопротивлялся, но чувствовалось, что англичанину сейчас больше всего хочется добраться до кровати. Билл попросил Тигра отвезти гостя в его отель, а сам поймал такси и поехал домой.

Больше всего Билла радовало, что он нигде не забыл вместительную бумажную сумку со сборниками кроссвордов, купленных в «Книжном городе». Несколько десятков толстых и тощих книжиц — практически все, что он сумел найти в соответствующем разделе громадного книжного супермаркета.

Когда раздался звонок в дверь, Билл побежал открывать, рассчитывая увидеть Цзинь-Цзинь. Но на пороге стояла Дженни Первая, держа в руках дымящийся судок, завернутый в белую льняную салфетку.

— Суп с лапшой, — сказала она, как будто Билл понимал, о чем речь. — Вам нужен суп с лапшой. — Китаянка придирчиво огляделась по сторонам, оценивая жилище Билла. — Компания платит, — заключила Дженни Первая, деловито водружая судок на кухонный стол. — Большая экономия.

Не спрашивая разрешения, китаянка сама нашла миску и ложку.

— Вы очень добры, — наконец нашелся Билл. — Но с чего вы решили, что мне нужен суп с лапшой?

— Жена уехала.

Неужели они все знают? И что при этом думают? Что Бекка уехала навсегда?

— Только на время, — промямлил Билл, чувствуя необходимость защитить семейные устои.

Посчитав, что суп недостаточно горяч, Дженни Первая разыскала кастрюльку, перелила туда содержимое судка и поставила на плиту.

Суп оказался превосходным. Густым, с овощами и сочными кусками свинины. Профессиональная танцорша смотрела, как Билл жадно поглощает его. Приглашение разделить с ним трапезу она отвергла истинно французским пожиманием плеч.

— Потом вы научитесь есть лапшу палочками, — сказала Дженни Первая, одобрительно глядя на опустевшую миску.

Тут она заметила бумажную сумку из «Книжного города» и с типично женским любопытством сунула нос внутрь.

— A-а, — понимающе улыбнулась китаянка. — Это вы купили для Цзинь-Цзинь?

— Нет. Для себя. Люблю кроссворды и головоломки. — Билл покачал головой, чувствуя, что краснеет.

Она недоверчиво поглядела на него.

— Хороший суп?

— Замечательный. Спасибо вам, Дженни Первая.

Китаянка налила ему еще одну порцию. Биллу не оставалось ничего иного, как вновь приняться за еду.

— Я думаю, он ее очень любит, — вдруг сообщила Дженни Первая.

Билл уткнулся в тарелку, делая вид, что поглощен лапшой.

— Я так думаю. Наверное, он оставит свою жену и уйдет к Цзинь-Цзинь Ли.

Он молчал. Билл понимал чувства Дженни Первой: пусть не у нее, так хотя бы у подруги их общие мечты превратятся в реальность.

Западный мир привык считать женщин из «Райского квартала» и подобных мест хитрыми и расчетливыми, утверждая, что их интересуют лишь деньги. На самом деле их мечты были обычными женскими мечтами о прочных отношениях, браке, детях. Эти женщины не отрицали, что они чьи-то содержанки, но хотелось им совсем иного. Они все устали от «любви на час».