Мир Софии - Юстейн Гордер Страница 48

София нетерпеливо закивала. Она уже сама ответила на вопрос о соотношении веры и знания в контрольной по основам религии.

— Рассмотрим, как справляются с этой проблемой два наиболее значительных философа средневековья. Пускай это будет для начала Августин, который жил с 354-го по 430 год. На примере его жизни мы можем проследить сам переход от поздней античности к средним векам. Августин родился в Северной Африке, в небольшом городке Тагасте, но уже в шестнадцатилетнем возрасте отправился учиться в Карфаген. Затем он побывал в Риме и Милане, а последние годы жизни провел епископом города Гиппона, в нескольких десятках километров к западу от Карфагена. Однако он не всегда был христианином. Прежде чем креститься, Августин перепробовал несколько других религиозных и философских направлений.

— Например?

— Одно время он был последователем манихейства. Манихеи составляли весьма типичную для поздней античности религиозную секту. Их учение о спасении было наполовину религиозным, наполовину философским. Они считали, что мир поделен надвое между добром и злом, между светом и тьмой, между духом и материей. С помощью духа человек может приподнять себя над миром материи и таким образом заложить основы спасения души. Юному Августину, однако, столь четкое разграничение добра и зла казалось сомнительным. Его вообще интересовала проблема зла, вернее, вопрос о том, откуда оно берется. Одно время Августин увлекался стоической философией, а у стоиков разница между добром и злом менее явственна. Впрочем, наибольшее влияние на Августина оказало другое важное философское направление поздней античности, а именно неоплатонизм. В этом учении его привлекла мысль о том, что все бытие имеет божественную природу.

— И он стал неоплатоническим епископом?

— Пожалуй, можно сказать и так. Но сначала Августин принял христианство, хотя его христианство весьма сильно проникнуто платонизмом. Вот почему, София, нельзя при переходе к христианскому средневековью говорить о сколько-нибудь резком разрыве с греческой философией. Такие отцы церкви, как Августин, привнесли в новую эпоху много почерпнутого у греков.

— Ты хочешь сказать, что он был наполовину христианин, а наполовину — неоплатоник?

— Сам Августин, естественно, считал себя стопроцентным христианином. Но он не видел серьезных противоречий между христианством и философией Платона. На его взгляд, сходство между платонизмом и христианством было столь сильным, что Августин подумывал, не читал ли Платон отрывков из Ветхого Завета. Разумеется, это маловероятно. Скорее можно говорить, что Платона «обратил в христианство» сам Августин.

— Во всяком случае, он не распрощался с философией, когда поверил в христианство?

— Нет, однако указал на пределы того, насколько далеко может заходить разум в религиозных вопросах. Христианство представляет собой божественную тайну, к разгадке которой мы можем приблизиться лишь через веру. Если мы верим, Господь «озаряет» нашу душу, так что мы получаем сверхъестественное знание о Боге. Августин и сам ощутил пределы философского познания мира. Душа его обрела покой, только когда он пришел к Христу. «Не знает покоя сердце наше, пока не успокоится в Тебе», — пишет он.

— Не понимаю, как может сочетаться с христианством Платонова теория идей, — возразила София. — Что будет с вечными идеями?

— Августин действительно утверждает, что Бог создал мир из ничего, а такую мысль отстаивает Библия. Греки отличались большей гибкостью, поскольку считали, что Вселенная существовала всегда. Согласно Августину, прежде чем Бог создал мир, «идеи» о нем существовали в сознании Господа. Другими словами, Августин вложил в Бога идеи Платона и таким образом спас учение последнего о вечных идеях.

— Умно.

— Между прочим, это наглядный пример больших усилий, которые прилагали и Августин, и другие отцы церкви для объединения греческого мировоззрения с иудейским. В некотором смысле их можно назвать гражданами двух культур. Августин обращается к неоплатонизму и в связи с проблемой зла. Подобно Плотину, он утверждает, что зло есть «уклонение от Бога». Оно не существует само по себе, а представляет собой недостаток добра. Ведь сотворенное Богом всегда благо. Зло обусловлено неповиновением людей, утверждал Августин. Иначе говоря, оно творится отклонением от добра в сторону «свободного произвола», тогда как добро «не совершается без божественной помощи».

— Он считал, что человек обладает божественной душой?

— И да и нет. Августин настаивает на том, что мир отделен от Бога непреодолимой пропастью. Тут он стоит на библейской основе и таким образом отвергает учение Плотина о единстве всего сущего. Но он также подчеркивает духовность человека. У человека есть материальное тело (оно принадлежит физическому миру, который разъедают моль и ржа), и в то же время он наделен душой, способной познать Господа.

— А что происходит с человеческой душой после смерти?

— Согласно Августину, после грехопадения весь человеческий род пошел навстречу гибели. Тем не менее Бог решил, что некоторых людей следует спасти от нее.

— Мне кажется, он мог бы с таким же успехом избавить от погибели всех, — вставила София.

— Но Августин считает, что человек не имеет права критиковать за это Господа, указывая на слова апостола Павла из его Послания к Римлянам: «А ты кто, человек, что споришь с Богом? Изделие скажет ли сделавшему его: „зачем ты меня так сделал?? Не властен ли горшечник над глиною, чтобы из той же смеси сделать один сосуд для почетного употребления, а другой для низкого?»

— Значит, Бог сидит на небе и играет людьми? Стоит кому-то из его собственных созданий вызвать гнев Господа, как тот выбрасывает человека на помойку?

— По мнению Августина, ни один человек не заслуживает Божьего спасения, и тем не менее Господь выбирает тех, кто избежит погибели. Для него не составляет тайны, кто именно будет спасен, а кто погибнет. Все это предрешено. Да, мы и в самом деле глина в руках Бога. Мы полностью зависим от его милости.

— Значит, Августин вроде бы откатился назад, к вере в судьбу?

— Отчасти ты права. Впрочем, Августин не снимает с человека ответственности за его жизнь. Он советует нам жить так, чтобы самим определять по событиям своей жизни, принадлежим ли мы к избранным. Он не отрицает свободы нашей воли. Просто Бог «заранее видел», как мы будем жить.

— Тебе это не кажется несправедливым? — спросила София. — Сократ утверждал, что все люди имеют равные возможности, поскольку наделены одинаковым разумом. Августин же делит человечество на две группы, одну из которых ожидает спасение, а другую — гибель.

— Да, теология Августина отодвигает нас несколько назад по сравнению с гуманизмом Афин. Но поделил людей надвое не Августин. Он опирается на библейское учение о спасении и гибели, которое углубляет в сочинении «О граде Божием».

— Расскажи!

— Выражения «град Божий» или «Царство Божие» ведут свое происхождение из Библии и из проповедей Христа. Согласно Августину, история отражает борьбу между Божьим и земным государством. Но это не политические «государства», четко отграниченные друг от друга. Эти понятия борются за влияние внутри каждого человека. И все же Божье царство сравнительно наглядно выступает в церкви, а земное — в политических государственных образованиях, например в Римской империи, которая распалась как раз в эпоху Августина. Такое положение делалось все более очевидным по мере борьбы за влияние, развернувшейся в средние века между церковью и государством. «Спасение возможно только в лоне церкви», — говорили в этот период, и в конце концов Августинов «град Божий» начал ассоциироваться с церковью как учреждением. Лишь во время Реформации XVI века стали выдвигаться возражения против того, что человек может получить спасение от Господа исключительно через посредство церкви.