Доктор Данилов в поликлинике, или Добро пожаловать в ад! - Андрей Шляхов Страница 48

— Да, утверждаю, — ответил он. — Может, вы мне все же скажете, какие проблемы возникли с больничным листом Шаболдиной?

— Я так и знала! — обрадованно воскликнула Пахомцева.

— Что вы знали, Татьяна Алексеевна? — вежливо спросил Данилов.

Головная боль в последнее время беспокоила Данилова редко, но сегодня, определенно, был ее день. Затылок начал наливаться тяжестью.

Пахомцева не ответила. Вместо нее заговорила Литвинова:

— Почему вы, Владимир Александрович, решили, что должны быть проблемы с больничным листом Шаболдиной?

— Потому что вы, Надежда Семеновна, сделали ударение на слове «нетрудоспособной». Нетрудно догадаться…

— Владимир Александрович, — Воскресенская говорила мягко, в глаза не смотрела, и у Данилова создалось впечатление, что она стесняется всего этого фарса, в котором ей приходится принимать участие, — вы не хотите добавить ничего сверх того, что написано вами в карте Шаболдиной?

— Мне просто нечего больше добавить, Ирина Станиславовна.

— Тогда скажу я! — Пахомцева уперла ладони в колени и слегка подалась вперед. — Я, Владимир Александрович, вчера проводила контроль ваших вызовов и посетила Шаболдину. Ее не было дома. Она пришла, когда я уже собиралась уходить. Сказала, что якобы ходила в аптеку, но ничего из лекарств купить не смогла. Я поинтересовалась температурой и услышала в ответ, что температуру она уже сбила. Скажу прямо – у меня вообще не создалось впечатления, что она больна, или, во всяком случае, нетрудоспособна!

— А у меня создалось! — сказал Данилов. — И создалось на основании осмотра. Самый что ни на есть настоящий острый бронхит…

— А почему же тогда она не сидела дома? — ехидно улыбаясь, спросила Пахомцева.

— Может, и в самом деле вышла в аптеку? — предположил Данилов. — Да и какое это вообще имеет ко мне отношение? Я отвечаю за правильность диагноза, соответствие лечения и обоснованность выдачи больничного листа, но не за соблюдение пациентом режима! А если бы она сразу же после моего ухода выпила бы стакан водки, то вы, наверное, обвинили бы меня в выдаче больничного листа пьяной прогульщице?

— Вас никто пока еще не обвиняет! — фыркнула Пахомцева.

— Мы просто пытаемся разобраться в ситуации, — добавила Литвинова.

— Может, тогда нам стоит навестить Шаболдину? — предложил Данилов. — На месте и разберемся.

— Это уже лишнее, — сказала Пахомцева. — Я уже была у нее вчера!

— А вы ее осматривали? — поинтересовался Данилов. — Легкие слушали хотя бы?

— Я не застала ее дома, она сама сказала мне, что у нее нет температуры… Этого достаточно для того, чтобы понять, что больничный лист выдан необоснованно! Шесть дней нетрудоспособности женщине, которая разгуливает по улице!

— «Разгуливает по улице» и «вышла в аптеку» – это разные понятия, не так ли? — Данилов продолжал говорить спокойно, но это спокойствие уже давалось ему с трудом.

— Не юлите, — нахмурилась Пахомцева. — Продали больничный, так имейте мужество признаться!

— Бросьте вы ваши особистские штучки! — повысил голос Данилов. — Имеете, что сказать по существу – говорите! Если нет – то я пошел работать! И прошу учесть, что сам я на участок не просился! Не доверяете выписку больничных – верните меня обратно на основную работу!

— Не смейте повышать на нас голос! — потребовала Пахомцева.

— Наверное, мне лучше уйти! — решил Данилов. — Все равно я больше ничего сказать не в состоянии. До свидания.

Он встал и, не глядя ни на кого, вышел из кабинета. Сразу же спустился на первый этаж, переписал из двух журналов вызовы и поспешил покинуть поликлинику.

По дороге на участок не переставал удивляться душевным качествам Пахомцевой. Да и Литвинова с Воскресенской хороши, устроили судилище по всей форме. Могли бы просто одернуть Пахомцеву, не городи, мол, чепуху. Но нет – не одернули, потому что сами мало чем от нее отличаются.

«А ведь неспроста она поперлась контролировать твои вызовы, Вольдемар, — сказал себе Данилов. — Тут явственно просматривается дальний прицел!»

На рабочий лад удалось настроиться только к третьему вызову. На первом Данилов то и дело ошибался в рецептах, а на втором перепутал корпуса и долго звонил в пустую квартиру.

Деловой настрой пропал зря. Третий вызов «порадовал» Данилова не меньше, чем сегодняшнее общение с администрацией.

— Ишь чего придумал, — в ответ на просьбу показать документ, дающий право на льготы, прищурилась худая, как жердь, старуха, в давно не стиранном вельветовом халате. — Ты, голубчик, не на такую напал! Дур здесь нету! Ты имей в виду, что Выскубову на мякине не проведешь!

— Мы с вами, кажется, детей не крестили, — строго сказал Данилов, немного опешив от подобной экспансии. — Поэтому уместнее будет обращаться ко мне на «вы». И какая связь между документом и всем тем… — слово «бредом» Данилов деликатно произносить не стал, — …что вы мне сейчас сказали?

— У меня в прошлом году такой же гоношистый субъект пенсию украл! — сообщила Выскубова. — Как раз пока я за удостоверением ходила. А ну пошли со мной! Одного в комнате не оставлю!

Она попыталась схватить Данилова за свитер, но он отвел ее руку в сторону:

— Если хотите, я могу подождать в прихожей…

— Как же! — оскалила рот Выскубова. — Подождешь ты там! По карманам шарить начнешь…

— Смените тон! — потребовал Данилов, еще до конца не определившись, кто перед ним – психически больная женщина или просто обладательница скверного характера… — Иначе я уйду!

— Подумаешь, напугал! — Выскубова решительно не хотела обращаться к Данилову на «вы». — Сегодня уйдешь – завтра придешь! Я могу хоть каждый день вызывать! Имею право!

Такое право она действительно имела, никто не запрещает вызывать участкового врача ежедневно.

— Давайте удостоверение! — сухо сказал Данилов. — Без него ничего выписывать не стану. Или выпишу на обычных бланках!

Выскубова пробурчала что-то себе под нос и ненадолго вышла из комнаты, не делая никаких попыток увести за собой Данилова. Минуты через две она вернулась с удостоверением участника Великой Отечественной войны в правой руке.

— Вот, получай!

Удостоверение звучно шлепнулось на стол перед Даниловым. Данилов взял его в руки и раскрыл.

— Но ведь оно не ваше, — сказал он. — Оно выписано на Выскубова Леонида Осиповича.

— Верно! — кивнула пациентка. — На Леонида Выскубова. Так ведь это мой муж! И я, как его законная супруга и наследница, имею пожизненное право на все его льготы.

— А своих льгот у вас нет? — Данилов положил удостоверение на стол.

— А зачем мне свои, если у меня есть мужнины? — прищурилась старуха, опускаясь на диван. — Ну, чего застыл?! Давай, выписывай, а я диктовать буду…