Второй шанс - Джули Коэн Страница 47

– Иногда сон – это самое важное, – сказала Джо.

– Думаешь, у всех так? Все просто улетучивается после того, как появляются дети? – Сару, похоже, удивили собственные слова. – Ох, подожди, извини, я не хотела тебя об этом спрашивать.

– Ты имеешь в виду, что Ричард закрутил с Татьяной после того, как родилась Айрис?

– Это было бестактно. Извини.

– Все в порядке. Это уже приходило мне в голову. Айрис капризничала. И я все время чувствовала себя уставшей.

– Ну, ты в этом не виновата. Это не причина заводить помощницу по хозяйству.

– Мне нужно было приложить больше усилий. Он нанял домработницу, чтобы мы могли подольше бывать вместе. Так он сказал. Но я поставила детей на первое место.

– Хорошо, что ты от него избавилась. Можно я угощусь? – Сара взяла печенюшку из пакета, который открыла Джо, но не съела, а обмакнула в кофе. – А как было с твоим первым супругом, когда родилась Лидия?

– Это было… Мы всегда находили время.

Хотя Лидия плохо спала и пять из семи ночей оказывалась в кровати родителей. Стивен работал допоздна, писал тезисы к лекциям, статьи. А потом наступали дни черной дыры, когда он был дома, но словно не присутствовал там, потерявшись в собственном мире, полном боли.

Но иногда им удавалось выхватить часок в выходные, пока Лидия дремала. Порой они засыпали с переплетенными руками и ногами и просыпались только тогда, когда дочь залезала к ним в постель.

Если бы Джо только знала, что произойдет, как мало времени со Стивеном у нее осталось, она бы пожертвовала всем сном, лишь бы быть с ним.

– Было хорошо, – добавила она, чувствуя необходимость защитить Стивена. Но от чего?

– Должно быть, с одним ребенком легче.

– Стивен был просто чудесный, – сказала Джо. – Хотя времени всегда не хватало. А потом его не стало.

Сара кивнула:

– Окей, сделаю выводы и попробую с Бобом снова. Билли, ты не мог бы не возить машинками по пирожному Оскара? Кстати, раз уж мы заговорили… Ты больше не видела горяченького соседа?

Джо вспыхнула румянцем. Сара наклонилась к ней:

– Что?

– Ох, он…

«Пишет в сообщении, что думает обо мне, хочет поцеловать…»

– …оказалось, что он учитель Лидии.

– Нет! Какое разочарование!

– Знаю. – Джо поспешно глотнула кофе и обожглась. – Ой!

Сара подала ей пластиковый стакан с водой, перепачканный отпечатками детских рук.

– Мне казалось, что он, по крайней мере, мог бы быть горячим садовником.

– Он учитель географии. И к тому же классный руководитель Лидии. Я виделась с ним на родительском собрании.

– Черт! И все же возможность полюбоваться им должна была сделать родительское собрание поинтереснее. Ты представилась как его невероятно свободная соседка?

– Мы… в основном говорили о Лидии.

Почему она врала Саре?

– У меня есть отличная идея, – внезапно добавила Джо. – Пойдем покупать белье после кафе? Немного потратимся. Купим что-то, в чем почувствуем себя красивыми.

Сара рассмеялась:

– С этой компанией? Меня не прельщает перспектива ближайшие два часа отдирать Билли от лифчиков, так что спасибо.

– Точно. Да. Ты права.

Джо втайне коснулась телефона в кармане.

Ночью, когда дети уже спали, Лидия занималась в своей комнате, а Хонор слушала музыку в своей, Джо стояла и смотрела в кухонное окно. Свет в доме Маркуса был включен, как он и обещал. Горел уличный фонарь и свет в верхнем окне дома, которое могло быть окном его спальни. Она смотрела на полоску света между занавесками, надеясь хоть мельком увидеть его. Надеясь поймать его взгляд на себе.

Господи, да она одержимая! Прошло чуть меньше суток, а она все время думает только о Маркусе, о том, чем он занимается и вспоминает ли о ней. Она обманула свою подругу Сару. И до сих пор не отправила сообщение, в котором положила бы всему этому конец. Она с точностью до минуты знала, сколько времени назад он был с ней в этой кухне.

Джо заставила себя отвернуться и допить чай. Он уже почти остыл. Она пошла с чашкой наверх, прихватив телефон. Теперь она была одна. Она могла ясно мыслить. Она удалит все его сообщения, напишет ему что-то с прохладной вежливостью и вернется к своей жизни.

Спальня с королевской кроватью и полупустой гардеробной была слишком большой для одного человека. Мебель была новой, и одна половина кровати почти не использовалась. Джо пыталась спать посередине, старалась раскинуться, но всегда просыпалась на правой половине. Она привыкла занимать мало места. После ухода Ричарда она купила несколько подушек с цветочным рисунком, следуя не до конца сформулированной идее сделать комнату более женской, более подходящей для нее. Они особо не помогли.

Иногда она ложилась позже, чем следовало, занимаясь работой по дому, чтобы только не идти в эту комнату.

Как только она села на кровать, телефон завибрировал.

Теперь можно. Дети уже спят? У тебя был хороший день? М. Чмоки

Ее спальня находилась над кухней. Джо подошла и открыла окно. С этой точки ей было видно краешек его кровати. Голубое одеяло. И все.

Это должно прекратиться, – написала она и удалила. – Я обещала Лидии… Я почти тебя не знаю… Ты слишком молод для…

Она зажала кнопку, наблюдая, как буква за буквой исчезают слова. Потом сглотнула и вместо предыдущих вариантов написала правду.

Я тоже не могу перестать о тебе думать, – напечатала она и отправила, затаив дыхание.

Ей не казалось, что это было ошибкой. Она чувствовала… что это то же, что она испытала в кафе в Кембридже, когда Стивен отложил книгу и впервые на нее посмотрел.

Нет, не то же. Это не может быть так же. Но у нее перехватывало дыхание, сердце колотилось, в животе порхали бабочки, а ноги едва касались пола. Она была одна в своей спальне, ее дети спали, а ей хотелось танцевать.

Это было физическим ощущением. Физическими симптомами желания. Это являлось временным пылким чувством, всего лишь частью того, что она испытывала к Стивену, но оно было самым сильным из всех, что она помнила.

Возможно, не получается вспомнить что-то столь интенсивное, такое всеохватывающее после того, как это пройдет, – не во всех деталях. Может, после того как это с тобой произойдет, как было у нее со Стивеном, оно останется пустотой внутри, и бóльшую часть времени будет даже незаметно, что чего-то не хватает, пока однажды ты не встретишь того, кто заполнит эту пустоту, и ты поймешь, что не сможешь снова жить без этого.

Это было самое сильное чувство, за исключением того, что она испытывала по отношению к своим детям, когда держала их на руках. И даже оно отличалось. То чувство было спокойнее, мягче, глубже. Не было такого голода, жадного желания и концентрации.