Главное – выжить - Марина Иванова Страница 47

– Ольга Семеновна! Вас вызывают в прокуратуру, – сказала взволнованно Раечка – секретарша.

У Оли Снежко подкосились ноги, когда она услышала, что ее вызывают в органы.

– Я так и думала, что Катя куда – то влипла! Что же все – таки произошло с нею в ту новогоднюю ночь?

– Хорошо, Раечка, спасибо, – сказала директор школы, Оля Снежко. – Я тебя очень прошу, не радуй никого такой новостью, – сказала по – дружески Ольга Семеновна.

Она с тяжелым сердцем шла в прокуратуру. «Что им известно о моей дочери? – думала она. – Почему Катя стала такой скрытной. Может, я мало внимания уделяю ей, с этой своей работой. Я целыми днями нахожусь в своей любимой школе. Воспитываю чужих детей. До своих очередь никак не дойдет. Нужно что – то менять в себе. Нельзя быть такой гиперответственной, – думала Оля, подходя к прокуратуре.

– Здравствуйте, Ольга Семеновна! Проходите, – вежливо и строго сказал следователь.

– Спасибо. А по какому вопросу вы меня вызвали?

– По анонимке, – сказал следователь. – У вас, Ольга Семеновна, столько недоброжелателей. Мы провели предварительное расследование и нашли массу нарушений.

– Я понимаю, времена начались другие. И пошли, как всегда, перегибы. Так по какому поводу анонимка.

– Вы не беспокойтесь, я вам дам ее прочесть. Тем более ваши враги такие трусливые, что даже побоялись написать анонимку своим почерком. Они ее напечатали. Вот, пожалуйста, почитайте.

Оля читала и не верила тому, что написано. Человек, писавший эту анонимку, был настолько уведомлен обо всех делах, которые происходили в школе, что недоразумений быть не могло. Человек, писавший ее, работал с нею бок о бок. И был самым приближенным к ней человеком. От этого становилось еще противнее. Почему ее так бессовестно предали? Да, она держала балетмейстера и хореографа на ставку уборщиц. Да, именно она была инициатором покупки всех этих картин, бюстов, аквариумов, напольных цветов в холл школьных рекреаций. Да, именно она придумала план, как сэкономить школьные деньги, и покупать новое оборудование в лингафонный кабинет, картины и бюсты политических лидеров не с помощью перечисления на счет, а напрямую, без всяких посредников, напрямую у художников, авторов этих работ. И тем самым не переплачивая двойную цену за покупку. Нужно сказать, что у Оли Снежко всегда все было записано. Она никогда бы не посмела взять хоть копейку общественную себе в карман. И поэтому, когда она читала незаслуженные обвинения, она была очень удивлена, за что можно так ненавидеть человека, чтобы требовать взять расточительницу государственного добра под стражу и посадить ее в тюрьму на много лет.

– Кому я так перешла дорогу? – стала вспоминать она тщательно.

– Ольга Семеновна, мы вызвали свидетелей, фигурирующих в вашем деле. Это хореограф и балетмейстер, и они дали письменные показания. Вот они если хотите, можете ознакомиться. Вы знаете, они во всем признались, что они знали, что вы их устроили на работу вместо техслужащих. Конечно, это было очень рискованно с вашей стороны. Если бы кто – либо из них испугался и сказал, что не получал от вас зарплаты, то вы бы не отвертелись.

– А чего мне скрывать от них правду? – удивилась Оля Снежко. – Они прекрасно знали наше положение, что в школе не было предусмотрено ставок для талантливых работников культуры, как я не добивалась в отделе образования. Вот я и вынуждена была их попросить, чтобы они меня выручили. Они ни в чем, не виноваты. Я одна придумала эту схему и пригласила их к сотрудничеству. Зато вы знаете, сколько одаренных учеников поступили в Культпросветучилище после этих занятий? А сколько актеров мы нашли в нашей школе? И я очень рада, что наши творческие дети имели возможность заниматься у профессиональных педагогов по вокалу, сценическому мастерству и хореографов.

– Это все хорошо, но сейчас мы с вами поедем в школу и будем вынуждены изъять все финансовые документы. Мы будем выяснять, сколько денег поступило на школу и куда они были израсходованы, – сказал следователь спокойно. – И если вы присвоили хоть копейку государственных средств, то мы вас привлечем к уголовной ответственности.

– Хорошо, – сказала Оля. – Поехали, товарищ следователь, в школу. Мне нечего бояться, потому что воспитана таким образом, чтобы чужое не брать!

Когда Оля приехала со следователем и двумя оперативными работниками, то была очень удивлена, что в школе уже все говорили о том, что директора школы посадили за воровство.

– Ольга Семеновна, вас что арестовали? – спросила плачущая секретарша Раечка.