Финское солнце - Ильдар Абузяров Страница 47

Она доводит сынишку до раздевалки, торопливо чмокает в щечку и уже собирается бежать дальше. Но едва она отрывается от сынишки, как в раздевалку выходят воспитатель группы Энники, а за ней и нянечка группы Бенники.

– Дорогая мама Иллки, – останавливает Пиркку Энники, – нам надо кое о чем поговорить!

– Об очень важном! – вторит ей Бенники.

– О чем же? – насторожилась Пиркка.

– Ваш мальчик очень плохо себя ведет! – надувается Энники.

– Он постоянно шумит! – говорит Бенники.

– Он сам не спит в тихий час и другим не дает!

– Он постоянно говорит и никогда не затыкается!

– У него пронзительный голос, который отовсюду слышно!

– А когда мы садимся заниматься, он всё время возбужден!

– Его просто невозможно удержать на месте!

– Он носится, вертится, жестикулирует!

– Короче, он непоседа!

– Гиперактивный ребенок!

– Он будто живет в отдельном, вымышленном мире и не замечает никого вокруг!

– Он не знает, как себя вести в социуме, пусть даже это социум детский!

– При этом он сопровождает игры, которые происходят у него в голове, громкими возгласами: «Джь, джь!»

– «Дзь, дзь!» – уточняет Бенники.

– Эти крики пугают других детей!

– И ладно бы только пугал. Но недавно он начал обижать других ребятишек из группы. Мальчика Тайми он толкнул так, что тот упал на косяк. А потом прищемил ему палец дверью.

– А маленькую Кайсу, дочку Малле, он умудрился заплевать через несколько кроватей!

– Мы как воспитатели очень устали от него и вынуждены были написать заключение, что ваш ребенок не адаптирован к детскому садику.

– И если вы не примете срочных мер, нам придется потребовать, чтобы вашего ребенка исключили из группы.

8

От всего этого Пиркке становится так больно за своего ребенка, что она готова порвать Энники и Бенники на мелкие сочные вареники. Но Пиркка собирает нервы в пучок и так сжимает кулаки, что слезы на глазах выступают.

– Хорошо, хорошо… – говорит она тихо. – Я поговорю с сыном.

– Думаю, что разговоры уже не помогут, – со значением замечает Бенники и удаляется.

– Слишком поздно говорить, – поддакивает Энники и уже на ходу добавляет: – Я бы на вашем месте забирала его домой до тихого часа.

Слушая всё это, Пиркка бросала на малыша сердитые взгляды, а тот рисовал что-то на клочке бумаги.

– Ну что у тебя на этот раз стряслось, малыш? – устало спрашивает Пиркка, присев на корточки. – Зачем ты обижаешь ребятишек? Если тебя исключат из садика, как я деньги буду зарабатывать? Куда я тебя дену, когда пойду на работу?

– Я не обижаю, я защищаю… – тараторит Иллки с детской непосредственностью. – Маленькой Кайсе сказали, что у нее сердце болит. А ребята обзываются. Особенно часто обзывается Тайми.

– Неужели? – искренне удивляется молодая женщина. – И что он говорит?

– Он время говорит, что у нее сердце неровно бьется. И что ее дни сочтены. Вот, смотри, мама, что я нарисовал! Это сердце… – Мальчик показывает рисунок, на котором бактерии атакуют красное маленькое девичье сердце, а сам Иллки – в шлеме и с мечом – защищает его, разя микробов.

– Если ты защищаешь сердце маленькой Кайсы, то зачем в нее плюешь? Ведь плеваться в девочек – последнее дело.

– Я хотел ее поцеловать перед сном, – объясняет Иллки, – но в тихий час между нами лежал Тайми. Тогда я решил поцеловать ее на расстоянии… несколько раз.

– А ты не хитришь? – спрашивает Пиркка, сдерживая и улыбку, и слезы. – Ты правда плюнул в нее, потому что любишь?

– Да. Потому что маленькая Кайса – сердцевина моей души.

9

А пока маленький Иллки делился с мамой своими любовными переживаниями, корифей местных любовных романов Оверьмне пришел в главную городскую библиотеку Нижнего Хутора. В этой библиотеке, построенной гениальным архитектором Алвароо Алто, ему нравилась атмосфера неколебимого спокойствия, а если говорить проще – гробовая тишина. А еще Оверь-мне нравилось убегать в «крепость Алвароо» от своей сварливой, вечно чем-то недовольной жены Онервы и мечтать здесь, за толстыми стенами, о будущем. Библиотека его успокаивала, а тишина и вовсе убаюкивала. С тех пор как Оверьмне открыл для себя этот храм знаний и красоты, он заходил туда каждый день, благо библиотека обреталась в трех трамвайных остановках от дома. В залах с подшивками газет «Нижний Хутор Индепендент» и «Красный хуторянин» Оверьмне словно бы оказывался вне времени и пространства.

Однажды он вычитал в «Индепенденте», что поволжские финны – мировые лидеры по числу самоубийц. Это связано как с менталитетом поволжских финнов, так и с климатом страны тысячи рек и речушек. Мол, недостаток солнечных дней способствует депрессиям. Чтобы как-то совладать с этой бедой, многие помещения общественного пользования, и библиотеки тоже, велено было ярко освещать, чтобы лампы отчасти заменяли скудное финское солнце.

Минувшей ночью Оверьмне, писавший алкогольный роман о финнах Поволжья, как раз хотел покончить жизнь самоубийством. Первоначально роман назывался «Финский залив», но в процессе название дрейфовало к «Финской наливке». И чем больше роман удрейфовывал от берегов реальности, тем больше Оверьмне дрейфил за конечный результат, тем больше страшился потеряться в алкогольных парах. Жизнь всё не складывалась… И вообще, он давно уже собирался удавиться во дворе своего соседа.

Но писателя остановила мысль: «А не сходить ли в библиотеку? Может, там настроение переменится?» И вот Оверьмне, надев свой лучший и единственный костюм, нахлобучив охотничью шляпу с писательским пером, направился к памятнику современной цивилизации – в библиотеку с сауной. Бери любую книгу – и отправляйся на полок греть кости и парить мозги.

В тот день, набирая книги и пролистывая их, Оверь-мне больше всего хотел, чтобы однажды в библиотеке появилась хотя бы одна его книга, и решил для себя: пока этого не случилось, он не имеет права уходить из жизни. Оверьмне тут же представил себе, как однажды допишет свой алкогольный роман, как издатели будут драться за право его напечатать, но он, Оверьмне, – не дурак, он выберет самое выгодное предложение. Чтобы и тираж побольше, и гонорар покруче. Когда же книга выйдет и Оверьмне прославится, его роман непременно переведут на многие языки, а автора обязательно пригласят в Париж на ярмарку-выставку лучших вин. Там он получит массу призов, заработает кучу денег и останется жить. Если этот городишко, конечно, понравится его сварливой жене Онерве… Может, хоть тогда она успокоится и признает, что Оверьме не такой уж олух царя небесного и не зря выбрал такую нудную и алкогольно-затратную профессию.

10

А еще писателю Оверьмне нравилось в библиотеке потому, что недавно библиотекари установили вдоль коридора тантамарески – картонные куклы известных финских писателей. Были здесь и Алексис Киви, и Волтер Килпи, и Юхани Ахо, чье имя по-русски означает «поле». А рядом с тантамаресками знаменитостей – картонки типичных горожан с дырами под лица. Захотел, например, сфотографироваться с Алексисом Киви – просунь физиономию в дырочку – и на тебе фото: Киви и Папайя, Киви и Авокадо, Киви и Гуафа. Как будто вы курите папироски на одной завалинке с властителем дум.