Волчий тотем - Цзян Жун Страница 47

Чень Чжэнь сел на лошадь, взял собак и стал внимательно исследовать пространство вокруг входа в нору, чёрный лаз на белом снегу должен обязательно быть хорошо виден. Однако в диаметре ста метров ни Чень Чжэнь, ни собаки не обнаружили запасного входа. Чень Чжэнь слез с лошади и отвёл лошадей подальше, привязал их там. Потом он снова вернулся к норе, разложил аркан, лопату, железную дубинку. Он увидел, что Эрлань, потративший много сил, наклонил голову и зализывает раны, на его груди был вырван кусок кожи толщиной в два пальца. Хоть Эрланю и было больно, но он по-прежнему не издал ни звука. Они оба не взяли ни лекарства, ни бинтов, оставалось только смотреть, как он лечит раны своим традиционным собачьим методом, удаляя языком грязь, кровь, боль. Только после возвращения они смогли бы дать ему лекарство и перевязать. По-видимому, потому, что раны на его теле большей частью получены от волков, он, как увидит волка, сразу свирепеет. Чень Чжэнь почувствовал, что сам ошибочно определил его натуру, Эрлань по-прежнему оставался собакой, монгольской собакой, ещё более свирепой, чем волки.

Ян Кэ уже всё подготовил, он развернул дублёнку, взял три петарды большой мощности, а во рту держал уже зажжённую тлеющую ароматную палочку. Чень Чжэнь, смеясь, сказал:

— Ты похож не на охотника, а больше на «японского чёрта» с настоящего поля боя.

Ян Кэ захохотал:

— Вступая в чужую страну, учитывай её обычаи. Я думаю, что у волков совсем нет противогазовой защиты!

— Хорошо, бросай снаряд! Посмотрим, как он сработает, — сказал Чень Чжэнь.

Ян Кэ от ароматной палочки поджёг одну петарду. Как только начал гореть фитиль, он с силой забросил её в нору, сразу же подпалил и бросил ещё две петарды и после этого закрыл дублёнкой вход в нору. Почти сразу же в норе раздались глухие взрывы, всего шесть, у подножия горы они прозвучали как тихий раскат грома, внутри наверняка слышно было очень сильно, волчьи норы монгольских степей, наверное, никогда не слышали таких взрывов. К сожалению, они не услышали, как в глубине заплакали духи и завыли волки. Они только почувствовали, как изнутри вышло наружу их общее негодование. Ян Кэ, от холода обхватив руками плечи, спросил:

— А когда откроем?

— Подождём немного. Сначала сделаем маленькую дырочку, выйдет дым, а потом откроем полностью, — сказал Чень Чжэнь.

Чень Чжэнь приоткрыл маленький угол дублёнки, там был сплошной дым, и он снова закрыл отверстие. Он увидел, что Ян Кэ дрожит от холода, и стал расстегивать пояс, чтобы дать ему свою дублёнку. Ян Кэ остановил его:

— Будь осторожен, волчица сейчас выйдет! Ничего страшного, я потерплю.

Вдруг, когда они разговаривали, Хуанхуан и Эрлань неожиданно вскочили и, вытянув шеи, стали смотреть на северо-запад, издавая негромкие скулящие звуки и явно волнуясь. Люди посмотрели в том направлении и увидели, как примерно в двадцати метрах к северо-западу из-под земли появился голубоватый дымок. Чень Чжэнь подскочил на месте:

— Плохо, там есть ещё выход, я стерегу здесь, а ты пойди туда посмотри…

С этими словами Чень Чжэнь схватил лопату и побежал в направлении дыма, собаки рванули за ним. В это время, как только появился дым, показалась и голова волчицы, и, как снаряд из-под земли, она выскочила на поверхность и бешено помчалась к западному подножию горы, к камышовым зарослям, и в одно мгновение скрылась в камышах. Эрлань сразу же бросился её догонять и тоже скрылся в камышах, продолжив движение на север. Чень Чжэнь, опасаясь, что это ловушка, сразу же закричал, чтобы тот вернулся. Эрлань явно слышал крик Чень Чжэня, но он продолжал преследование. Хуанхуан подбежал к краю камышей, но не посмел зайти внутрь, полаял немного для вида и вернулся обратно.

Ян Кэ, надевая тулуп, пошёл к только что появившемуся дыму, подошёл и Чень Чжэнь. Когда они приблизились к этому входу, они очень удивились: он находился под снегом и был свежевырытым, разбросанные камни и земля были свежими. Видимо, волчица только что дорыла один из прикрытых выходов. В обычное время здесь была обычная ровная земля, но в боевых условиях она стала запасным выходом.

Ян Кэ закричал в негодовании:

— Эта обречённая на смерть волчица ещё играла с нами!

Чень Чжэнь глубоко вздохнул и сказал:

— Три норки хитрого зайца хотя и скрыты, но всё равно всегда обнаруживаются. Но вот волк хитрый, — никогда не знаешь, сколько у него нор. Месту этого выхода надо уделить серьёзное внимание, посмотри, снаружи норы крутой склон, а под склоном — камыш. Как только волчица вышла из норы, два-три шага — и она уже в безопасном месте. Эта нора сделана умно и искусно, более пригодна, чем восемь или десять нор хитрого зайца. В прошлый раз Баошуньгуй говорил, что волки умеют вести разные виды войны, в этот раз мы видим, что он должен к ним добавить войну под землёй и войну в зарослях, а также комплексно использовать оба вида. Волки действительно первые воины в Поднебесной.

Ян Кэ по-прежнему был в возмущении:

— В фильмах приукрашивают все эти сражения, как будто всё это изобрели в Китае, а в действительности это изобретение волков много тысяч лет назад.

Когда они вдвоём подошли к выходу из норы, из неё ещё выходил дым, но он уже был слабее, однако запах был ещё едким и бил в нос.

Ян Кэ посмотрел внутрь и заметил:

— Маленькие волчата должны бы уже вылезти, ведь такие сильные взрывы и такой едкий дым, могут ли они выдержать? Не задохнулись ли они внутри?

Чень Чжэнь кивнул:

— Я тоже так думаю. Мы немного подождём и посмотрим, подождём полчасика, если ещё не выйдут, тогда нам придётся трудно. Как раскапывать такую глубокую нору? Я думаю, что труднее, чем выкопать глубокий колодец. Здесь нам вдвоём работать три дня и три ночи, и то не докопаем до конца. К тому же, если волчата уже умерли, то какой смысл раскапывать?

Ян Кэ вздохнул:

— Если бы с нами был Баяр, он наверняка смог бы залезть внутрь.

Чень Чжэнь тоже вздохнул и сказал:

— Но я не разрешил Баяру идти, ведь кто может гарантировать, что внутри нет других больших волков? Монголам действительно хватает трудностей, а у Гасымай такой драгоценный ребёнок, ей совсем не хочется разрешать Баяру хватать волка за хвост, лазить в волчью нору.

«Если жалко ребёнка, то не одолеешь волка» — эта старая китайская фраза, должно быть, принесена из монгольской степи. Монголы всё же сильно повлияли на Китай в ближайшие столетия. Я раньше ещё не мог объяснить смысл этой фразы, разве использовать ребёнка в качестве наживки, чтобы поймать волка?

Если так поступать, то это слишком не соответствует здравому смыслу. Только потом я понял, что смысл в том, разрешать или нет ребёнку рисковать жизнью для добычи волчат. В эту глубокую и узкую волчью нору только ребёнок и может залезть. Если бы монголки, так же как и китаянки, баловали своих детей, их нация, возможно, уже бы заглохла, а монгольские дети вырастают храбрыми и крепкими.