Горизонт края света - Николай Семченко Страница 47

Денбей, прикрыв глаза, рассказывал о прекрасных горах Японии, её садах и полях, и о том, как строятся там храмы, и об узких улочках Эдо рассказывал, и хвалился высокими деревьями, но больше – маленькими, которые по триста лет растут в горшках, и название им бонсай. А небо над Японией – чистое, высокое, голубое. И если хочешь быть счастливым, приезжай в Эдо [52].

Тысячи крестьян, ремесленников, торговых людей шли в столицу, и оставались в ней или оседали в соседних деревнях, и кормили Эдо, и поили его, и одевали, и строили, и сочиняли песни. Велика Страна Восходящего солнца, и правит ею живой бог – император, и так он велик, могуч и мудр, что даже легчайшее мановение его пальца может вызвать ураган, а кто невзначай на него глянет, навек лишится зренья – грозна его солнцеподобная красота! А золото и драгоценные каменья, собранные в императорских дворцах, меркнут перед блеском и величием живого бога, равного которому нет в Поднебесной.

– Диво-то какое! – изумлялись казаки. – Да неужто ваш император сильнее нашего царя? Вот бы глянуть на него, проведать вашу землицу…

– Император охраняет Японию от чужеземцев, – продолжал Денбей. – Никого не позволяется ступить на её землю. Правда, бледнолицые пришельцы всё же приходят иногда к нашим берегам, но император закрыл для них порты.

– А были ли у тех пришельцев огненные палки?

Атласов по привычке назвал пищали и самопалы так, как называли их северные народы. Денбей в ответ снисходительно улыбнулся:

– И порох у нас есть, и ружья имеются, и железо родится – пики, мечи и сабли из него куём. Японца «огненной палкой» не удивишь.

– Выходит, у вас своё державство есть, – как бы подытожил разговор Атласов. – В защите и покровительстве не нуждаетесь?

– Император, наоборот, велит приискивать землицы, чтобы свою власть на них распространить, – признался Денбей. – Много народа в Японии, плодится он и множится – нужны новые земли…

– Так не землицу ли ты тут со товарищи приискивал?

Ничего не ответил Денбей, будто вопроса не понял, и глаза в землю потупил.

И день сменял ночь, и ночь сменяла день, и прошло ещё немало времени прежде, чем Атласов двинулся обратно на север. Денбея он взял с собой: отправить его в Японию всё равно не на чем, а вот в Якутске полезным будет – пусть расскажет о своей родине воеводе.

На Иче казаки срубили зимовье. Долго ли русскому человеку пустить корни на новом месте? Придет, осмотрится, облюбуется, плюнет на ладонь да крепко за топор ухватится – глядь, уж и домину выстроил, и жёнку в неё поселил, и детишек наплодил, и всё – шутя, легко, с шутками-прибаутками. А уж как обустроится, то его больше на покой станет клонить, и бока почнёт на печи налёживать, и эдаким сиднем порой сделается, что сам себе удивляется, а перемениться уж не может. Вот этого сидячего образа жизни многие казаки и пугались, потому подолгу на одном месте не задерживались.

Русские пережили в зимовье на Иче самые холодные месяцы. Вместе с юкагирами они охотились на соболей, и немало добыли мехов. А как истратили почти весь запас пороха, свинца и собрали с местных сидельцев ясак – где силой, а где добрым словом, так и двинулись к Анадырскому. В новой землице Атласов оставил Потапа Серюкова с небольшим отрядом. Ему был дан наказ поставить в верховьях Камчатки крепкий острожок. Землю эту, богатую и дивную, обживать надо.