Демон Максвелла - Кен Кизи Страница 47

— Макела, берегись!

Но тот даже не оборачивается, а, используя столбик изгороди как ручку гимнастического коня, отскакивает в сторону. Я с удивлением отмечаю, что для своих размеров он удивительно проворен, не говоря уже о том, что всю ночь вел машину.

Козлиный рог, скользнув по его бедру, с такой силой врезается в столбик, что свеженатянутая проволока начинает звенеть до самого курятника. Куры возмущенно кудахчут, с крыши рассерженно взлетают голуби. Все они испытывают к козлу те же чувства, что и Макела.

— Ах ты вонючая тварь! — Макела изо всех сил пинает трясущего головой Киллера, подойдя к нему с той стороны, где отсутствует глаз. — Я тебе череп раскрою! — И наносит ему еще два удара по челюсти, прежде чем ошарашенное животное начинает пятиться.

— Да брось, старик. Это ничего... — Я задумываюсь, подбирая слово. — Против тебя лично он ничего не имеет. Он так себя ведет со всеми.

Что только отчасти является правдой. Киллер действительно нападал уже на всех обитателей фермы — и на меня, и на Бетси, и на детей, когда они пытались пересечь его поле, вместо того чтобы обойти, — но что касается Макелы, похоже, козел с самого первого дня его появления испытывает к нему особые чувства.

Он приехал рано утром, когда все еще спали. Я услышал сквозь сон, как во двор въезжает машина, но подумал, что это молочный фургон моего брата, решившего пораньше начать работу, и повернулся на другой бок, вознамерившись как следует отоспаться перед предстоящим празднеством. Однако уже через несколько секунд мне приходится вскочить от дикого вопля ярости и боли, затем раздается еще один, а вслед за ним очередь грязнейших ругательств, словно вылетающих из самой преисподней.

Мы с Бетси вскакиваем:

— Кто это такой?

— Уж точно не Бадди, — отвечаю я, прыгая на одной ноге и пытаясь натянуть штаны.

С расстегнутой ширинкой я устремляюсь к двери и через открытое окно вижу стоящий на подъездной дорожке блестящий черный автобус, от которого все еще идет дым. Потом до меня доносится еще один вопль, сопровождаемый потоком ругательств, и из облака выхлопных газов выскакивает большой человек коричневого цвета в скудной набедренной повязке. Одна его нога обута в мексиканскую гуарачи, и он пытается натянуть на себя вторую. Бросив дикий взгляд за спину, он останавливается перед дверцей автобуса и принимается колотить в нее сандалией.

— Открой дверь, черт бы тебя побрал, открой дверь!

— Это Макела, — кричу я, повернувшись к спальне. — Макела, а за ним гонится Киллер.

Козел огибает автобус и, расставив ноги, замирает посередине дорожки, вращая головой. Его единственный глаз налился кровью от ярости, и он с трудом различает предметы. Бока ходят ходуном, на губах выступила пена. Он скорее похож на мультипликационное изображение, чем на живого зверя, — чуть ли не слышишь, как он ругается себе под нос, высматривая жертву.

Макела продолжает стучать в дверь автобуса и поносить кого-то, находящегося внутри. Я замечаю в окошке чье-то лицо, но дверца так и не открывается. И тут грохот ударов перекрывает торжествующее блеянье. Это Киллер наконец обнаружил свою жертву. Он наклоняет голову и скребет копытами по земле, набирая скорость. Макела швыряет сандалию в наступающее животное и с руганью пускается наутек. Издали доносится целая лавина проклятий в адрес бородатого беса, ублюдка в автобусе и даже острых камней под ногами. Когда он снова выныривает из-за автобуса, я распахиваю дверь:

— Сюда!

Высоко задирая ноги, он преодолевает разделяющие нас двадцать ярдов, при том что Киллер сокращает расстояние с каждой секундой. Я захлопываю дверь за Макелой в тот самый момент, когда козел взлетает на крыльцо и врезается в косяк. От этого удара сотрясается весь дом. Макела облегченно вздыхает.

— Спасибо, начальник, — наконец тонким голосом изрекает он. — Где ты взял такого мерзкого сторожевого пса? В Алабаме?

— В Литл-Рок. Орвиль специально вывел эту породу для охраны дынных полей.

— Орвиль Фаубес? — он снова начинает вращать глазами, с глупым видом покачиваясь из стороны в сторону. — Так Орвиль произвел на свет этого ублюдка?!

Я улыбаюсь.

— Все в порядке? — спрашивает Бетси из спальни, и он тут же сбрасывает с себя маску раба на плантации и выпрямляется в полный рост, составляющий шесть футов с гаком.

— Здравствуй, Дом, — произносит он своим нормальным голосом и протягивает руку. — Рад тебя видеть.

— И я рад. Давненько не видались. — Я пожимаю его руку, загнув большой палец. — Как твои дела?

— Держусь на плаву, — отвечает он, рассматривая меня и не выпуская мою руку из своей.

После нашей последней встречи я в течение десяти месяцев играл роль беженца в Мексике, а потом еще полгода там же сидел за решеткой. Он за это время потерял в Лаосе младшего брата, еще одного — в Окленде, во время перестрелки с полицией, и мать, которая не пережила этих двух утрат. Достаточно, чтобы потрясти любого. Однако у него по-прежнему было лицо полированного идола и прямой непоколебимый взгляд.

— ...держусь, ползу и трепещу крылами.

Я вспоминаю, что за этим стальным взглядом всегда скрывался намек на огромные внутренние силы. И тут выражение его лица меняется, словно он прочитал мои мысли. Взгляд мягчает, лицо расползается в улыбке и, прежде чем я успеваю сообразить, он прижимает меня к груди и целует в губы. От противостояния с козлом он весь мокрый от пота.

— Не говоря уже о том, что по-прежнему потеешь и воняешь. — Я высвобождаюсь из его объятий. — Не удивительно, что Черити не пустила тебя в автобус.

— Это не Черити, Дев. Черити вышвырнула меня месяц назад. До сих пор не могу понять почему...

Он бросает на меня лживо невинный взгляд и продолжает:

— Я и сказал-то ей всего: «Вставай, сука, и приготовь мне завтрак, а на твою беременность мне глубоко наплевать». А она мне ответила: «Нет, это ты сейчас встанешь, оденешься и выметешься отсюда».

Он кивает в сторону автобуса.

— А это — Перси, щенок Гелиотропа. В это путешествие я взял с собой лишь юнгу, штурмана и винтовку. — Он высовывается в распахнутое окно и кричит: — И советую ему ладить со мной, если он хочет еще когда-нибудь увидеть свою маму!

Лицо в окне автобуса никак на это не реагирует — его больше интересует то, что происходит у него под носом. Киллер вернулся к автобусу и теперь пытается открыть дверцу своим единственным рогом, отчего весь автобус трясется.

— Похоже, этот козел мешает ему добраться до утренней кашки, хе-хе-хе, — хихикает Макела.

Гелиотроп — блестящая специалистка в области фармакологии из Беркли, женщина изумительной красоты, страдающая параличом нижних конечностей. Кроме того, она является прославленным андеграундным химиком. Макела всегда брал ее с собой, выезжая куда-нибудь с женой и не имея достаточного количества кислоты. Перси — ее десятилетний сын, известный в Сан-Франциско под кличкой Психоделический сопляк. Случалось, он жил с нами от недели до месяца, пока его не забирал кто-нибудь из родителей. Он рыжеволос, сообразителен, практически не умеет читать и имеет манеру говорить о себе в третьем лице, которая одновременно и забавна, и бесит.