Чикаго - Аля Аль-Асуани Страница 47

— Марва! Не теряй голову. Не торопись. Нет ничего хуже, чем разрушить семью!

Той ночью она не заснула и проворочалась на диване в гостиной, пока не услышала, как Данана совершает омовение перед утренней молитвой. Она вспомнила, что произошло, и еще раз все обдумала: отец и мать любят ее больше всего на свете, но, несмотря на это, они и слышать не желают о разводе. Может, она ошибается? Торопится разрушить семью, а потом станет раскаиваться, но будет уже поздно? Марва отчетливо услышала слово «разведенная», и оно впервые показалось ей странным и пугающим. Впервые она увидела в разводе неопределенность и трагедию, как в смерти или суициде. Перед ее глазами предстали разведенные женщины, которых она встречала. Жизнь женщины, не сумевшей удержать мужа, горестна и бессмысленна. Такая женщина становится бременем для своей семьи и подруг. Мужчины преследуют ее потому, что она уже не девственница и ей нечего терять. Люди либо встречают ее сочувственными взглядами, либо обвиняют в том, в чем она сама не может себя оправдать.

Нет, Марва не хочет быть такой. Она должна прислушаться к совету родителей, потому что у них больше опыта и они желают ей только добра и счастья. Это ее первое замужество, и она не может судить о мужчинах (ее опыт ограничивался легким случайным флиртом с однокурсниками, доходившим максимум до многочасовых разговоров по телефону). И потом, кто ей сказал, что большинство женщин не страдают, как она, и не терпят ради сохранения своей семьи? Мать уже ясно объяснила ей: мы, женщины, считаем интимные отношения своим долгом и забываем о них после рождения ребенка. Может быть, ее мать в постели точно так же мучилась, а затем родила детей и прожила с отцом долгие годы. Может, ей попытаться взглянуть на Данану другими глазами? Это правда, что он жаден до денег, и кроме собственной выгоды его ничего не волнует. Но разве у него нет достоинств? Разве плохо все, что он делает? Она должна справедливо признать, что он религиозен и отходчив, что в то редкое время, когда он пребывает в хорошем настроении, ей неплохо с ним. Разве он не работает день и ночь, чтобы обеспечить их будущее? У Дананы есть и недостатки, и достоинства, как у всех людей. И она должна учитывать его добрые поступки так же, как и плохие.

Вот какие мысли приходили в голову Марве ночью. А утром, проснувшись, она приняла ванну, совершила омовение и помолилась. Когда она посмотрела на себя в зеркало, то увидела, что лицо ее изменилось. Черты лица обрели решительность. Она почувствовала, что с этого дня начинается новая страница в ее жизни. Услышав шаги мужа, она специально вышла ему навстречу и поспешила первой сказать:

— Доброе утро!

— Доброе утро! — безразлично ответил Данана, смекнув, что жена вернулась в стойло, но решив не спешить с прощением, а проучить ее раз и навсегда. Она обратилась к нему виновато, стараясь угодить:

— Хочешь, я сделаю тебе завтрак?

— Позавтракаю на факультете.

— Я быстро приготовлю омлет с бастурмой.

— Спасибо.

Весь день Данана игнорировал ее, но затем все-таки сказал:

— Вчера мне звонил твой отец. Слава богу, он человек праведный. Я рассказал ему о том, что с тобой происходит, и сообщил, что я воспользовался своим законным правом, чтобы держать тебя в узде. В общем, Марва, на этот раз из уважения к хаджи Нофелю я тебя прощаю. Но предупреждаю, девчонка, чтобы ты прекратила беситься. Взывай, чтобы Всевышний защитил тебя от шайтана, соблюдай все молитвы и бойся Его гнева, если обидишь мужа или разрушишь семью.

Их совместная жизнь вернулась в прежнее русло и стала даже лучше. Марва снова проявляла к мужу нежность и заботу, готовила его любимые блюда и ждала, пока он придет, чтобы вместе сесть ужинать и долго его расспрашивать о том, как прошел день. Перемены в ней удивили Данану, и он еще раз убедился, что женщина — существо непонятное, полное противоречий, и невозможно предсказать ее реакции или скрытые желания.

Марва делала все, чтобы найти с мужем общий язык. Казалось, она с блеском играет роль довольной жены. Даже в их интимной жизни, от которой она так страдала, наметился выход. Как только возбужденный Данана набрасывался на нее и она чувствовала его горячее дыхание, как только он пытался поцеловать ее и его слюна с горьким табачным привкусом проникала к ней в рот, когда она начинала чувствовать, как давит его толстый живот и ей становится трудно дышать и темнеет в глазах, — в этот самый момент, доставлявший ей столько мучений, Марва научилась, закрыв глаза, сначала забыть о Данане и стереть из памяти его образ, а потом представить, что ее обнимает привлекательный мужчина. Так раз за разом она собрала коллекцию любовников, с которыми спала в своем воображении: Рушди Абаза, Казем Сахер, Махмуд Абдель Азиз [29]… Даже доктор Саид аль-Дакак, профессор финансов с факультета коммерции Каирского университета — предмет восхищения всех студенток — и того Марва представила с собой в постели несколько раз! Вот к такой уловке она прибегала при помощи фантазии, чтобы разрешить свои физиологические проблемы, и, тайно наслаждаясь, начинала игру при первом же приближении Дананы, спрашивая у себя самой: «И с кем же я сегодня буду спать? Рушди Абаза был прошлые два раза. Как я соскучилась по Казему!».

Так повторялось много раз. В конце концов Марва даже стала бояться, что увлечется и с языка сорвется имя воображаемого любовника, и случится непоправимое. Как только она понимала, что Данана удовлетворил свою мерзкую похоть, тут же с закрытыми глазами бежала в ванную, пока образ не исчез, и затем сама возбуждала себя, чтобы получить наслаждение. Так Марве приходилось изворачиваться и приспосабливаться, терпеть и выживать, и она стала принимать жизнь с Дананой такой, какой она была, а не такой, о которой Марва мечтала.

Вы спросите: не странно ли то, что Марва так скоро стала своей противоположностью?! Разве достаточно было родительского совета, чтобы она упала в объятья Дананы, на которого всего несколько дней назад и смотреть не могла? Ответ «да» ничего не объяснит. Что-то глубоко внутри толкало ее угождать Данане изо всех сил. Не из любви, конечно, и не из страха остаться одной, а потому что предупреждение родителей потрясло ее, и она решила использовать все шансы, чтобы брак ее оказался счастливым. В этом случае и она будет счастлива, а если нет, ей не в чем будет себя упрекнуть, и родители тогда тоже ничего сказать не смогут. Поэтому во всех ее попытках ублажить мужа, несмотря на то, что они были достаточно настойчивы, чувствовалась фальшь, как в рукопожатии прокурора и адвоката или теннисистов после жаркой схватки. Она относилась к мужу преувеличенно нежно, чтобы родители не могли впоследствии обвинить ее в том, что она поспешно бросила семью. Ее новое поведение, заботливое и любезное, вместе с тем было медленно захлопывающимся капканом. Данана инстинктивно понимал, что схватка еще в самом разгаре, только приняла другую форму, и контролировал все свои слова и поступки.

Однако на борьбу у него оставалось не так уж много сил. Последнее предупреждение доктора Дениса Бейкера изменило его жизнь. У него не было выбора — либо представить результаты исследования в ближайшие дни, либо Бейкер откажется работать с ним, и тогда и с научным, и с политическим будущим Дананы будет покончено. Он должен был немедленно что-то предпринять, или все пропадет. А как многие будут злорадствовать, когда узнают, что он провалил стажировку! И сколько злых языков подхватит новость: