Больше не промахнусь - Жиль Легардинье Страница 46

Но, кажется, покоя придется еще подождать, потому что внезапно раздается крик.

42

Эмили выскакивает из подъезда моего дома, как черт из табакерки. Вопя что есть мочи, она сбегает по ступенькам и бросается мне на шею. Она сжимает меня так сильно, что я задыхаюсь и теряю равновесие. Не хватает еще упасть во дворе.

– Когда мне сказали, что ты ушла из больницы, я больше не могла усидеть на месте! Примчалась сюда и ждала тебя тут! Как же ты меня напугала!

Она пятится назад, не выпуская моих рук, и оглядывает меня с головы до ног, словно я выжила в авиакатастрофе. Месье Альфредо выходит следом за ней и встречает нас у дверей:

– Вы нас всех перепугали, Мари!

– Это был всего лишь обморок. Со мной все хорошо.

– Мадемуазель Эмили рассказала мне о ваших неприятностях на работе. Вам следует беречь себя. Сегодня вечером вам лучше воспользоваться лифтом. И если вам что-нибудь понадобится, не стесняйтесь обращаться.

Эмили следует за мной по пятам. Я тихо спрашиваю:

– Он называет тебя мадемуазель Эмили?

– Я тебя жду уже больше часа, мы с ним успели вволю наболтаться. Он был суперлюбезен. Ты бывала у него в комнате?

– Ты что, туда заходила?

– Он даже угостил меня бокалом вина. Милейший человек. Ты видела его жену? У него повсюду развешаны ее фотографии. Она очень красивая.

– Я даже не знала, что он женат.

– Надо же, ты скрывала от меня, что здесь есть лифт. Почему мы все время ходим пешком?

– Чтобы твои ягодицы были упругими.

– Зачем так напрягаться, если ими никто не интересуется… Слушай, я принесла твою сумку, телефон и ключи. У тебя на автоответчике не меньше десяти сообщений от меня…

Немного смутившись, она добавляет:

– Я нашла у тебя в кабинете очередное письмо от твоего незнакомца. Это все из-за него?

– Давай поговорим об этом дома. Вдруг сосед услышит.

Когда я вхожу в квартиру, Парацетамол бросается к моим ногам. Я глажу его.

– Привет, малыш! Ты, наверное, проголодался?

Эмили с котом идут вслед за мной на кухню.

– Я думала, ты умерла. Валери позвонила после обеда и сказала, что Малика нашла твое бездыханное тело и что тебя увезли пожарные. Мне стало дурно в торговой палате! Охранник, бросившийся мне на помощь, был супермилым! Только представь заголовок: «Узнав о смерти лучшей подруги, она встречает любовь всей своей жизни». Но мне было не до шуток. Я позвонила Петуле, и та объяснила, что Валери делала тебе искусственное дыхание и массаж сердца, но пожарные приехали быстро и спасли тебя от нее! Я безумно обрадовалась! И кажется, даже расцеловала охранника!

– Ты безумно обрадовалась тому, что Валери раздавила мне грудь? Теперь я понимаю, почему у меня так болят ребра.

– Нет, я была счастлива, что ты жива! Я уже вообразила, как пойду на твои похороны, но ты вдруг воскресла!

– Вот я уже и превратилась из гуру в божество…

Я готовлю еду для своего маленького хищника. Эмили находится в крайнем возбуждении, а я совершенно спокойна. Она не может усидеть на месте.

– Послушай, Мари, это глупо, но, представив твои похороны, я вдруг поняла, как много ты для меня значишь. Без тебя моя жизнь превратится в океан отчаяния.

– Спасибо, Эмили, я тронута. Поверь, я чувствую то же самое.

Главное – не говорить ей, что я ее люблю, потому что эти слова она хочет услышать не от меня.

Несмотря на полную миску, Парацетамол продолжает с урчанием ластиться ко мне. Значит, он устроил мне такой радушный прием вовсе не потому, что голоден, а потому, что счастлив меня видеть? Я тронута проявлением привязанности, которую демонстрируют моя лучшая подруга и кот.

– Мари, когда я обнаружила письмо, то не смогла удержаться и прочла его. Ты на меня не сердишься?

– С чего мне на тебя сердиться? Я бы его тебе все равно показала, как и все остальные.

– Но все же это послание было более личным, интимным. Я не должна была его читать. Понимаю, отчего у тебя сорвало крышу.

– День и без того был богат на эмоции. Сначала бедняжка Петула, потом неожиданный визит Тани и ее откровения о Хьюго. Письмо стало последней каплей…

– Он пишет, что испугался подойти к тебе на вокзале…

– Знаю. Меня это огорчает, но я ничего не могу с собой поделать – больше всего меня расстроило, что я двенадцать дней не получу от него ни слова. Этот мужчина незаметно вошел в мою жизнь, и я не хочу, чтобы он ее покидал. Я не хотела играть эту партию, но раз уж она началась, нужно довести ее до конца. Понимаешь, это странно, потому что в обед я была почти уверена, что автор писем – Сандро. Он был такой милый, когда я пришла к ним поговорить о синей папке. К тому же то, о чем рассказали Валери и Флоранс, заставляет задуматься. А потом, после обеда, на первый план вдруг вышел Венсан – он отвез меня в больницу.

– Я так виновата, что меня не было рядом, когда ты в этом нуждалась.

– Тебе не в чем себя винить. К тому же Венсан был просто очарователен. Он был так заботлив и нежен, что теперь я уже думаю, что это он писал. Он знает мой адрес, а также много подробностей, о которых я ему не рассказывала. Если добавить к этому, что он отличается большим терпением и позволяет себе жесты, слишком пылкие для простого коллеги, сомнений не остается.

– Черт, твое дело становится все запутаннее.

Эмили окидывает меня взглядом и добавляет:

– Уж не знаю, что на тебя так повлияло: твой обморок или что-то еще, но ты выглядишь гораздо спокойнее, чем обычно. Просто образец самообладания. Тебе столько пришлось сегодня пережить, а ты прекрасно держишься. Молодец, горжусь тобой.

Направляясь по коридору в гостиную, я решаю включить стиральную машину. Эмили права. В обычное время я бы зациклилась на этом письме, скрупулезно разбирала бы каждое слово, искала бы в нем тайные знаки. А вместо этого я сортирую белье, отмеряю стиральный порошок, выбираю программу и наблюдаю за барабаном, который начинает вертеться. Теперь мне все кажется не таким уж важным. Может, это затишье после того, как мои голова и сердце подверглись бомбардировке эмоциями? Может, мне теперь на все будет наплевать? О чем свидетельствует мое состояние – об истощении, перенасыщении или зрелости?

Эмили и Парацетамол наблюдают за мной.

– С тобой все хорошо, Мари?

– Не то чтобы хорошо, но и не плохо.

Мы возвращаемся в гостиную. Эмили перечитывает письмо.

– Он пишет, что был на вокзале в ту злополучную субботу. Может, ты кого-то заметила?

– Не хочу вспоминать об этом. Ожидание было слишком мучительным, чтобы снова в это окунаться.

– А что за история с 13 марта? Дата выбрана не случайно, он сам это говорит. День рождения? Я посмотрела в интернете, это будет день святого Родрига. Никаких ассоциаций не возникает? Может, это отсылка к трагедии Корнеля «Сид»: «О Родриге свое ты б сердце вопросила!»? Или все дело в цифре тринадцать: счастливое число или кабалистический знак. А месяц март? Намек на бога войны? Единственное, что привлекло мое внимание, – это полнолуние. Если закрутишь роман с оборотнем, ты же мне расскажешь?