Фантомные боли - Лариса Голубева Страница 46

Поль сидел на закрытой террасе своего шато в пригороде Тулузы, лениво потягивал коктейль и обозревал до боли знакомые окрестности. Дело шло к вечеру. Последнее время он стал ненавидеть эти тихие, сонные, бессобытийные вечера. В такие моменты на него накатывала страшная безысходная тоска. Хоть в петлю полезай. Объективных причин для тоски вроде и не было. Жизнь сложилась лучше, чем у многих. Сидел он на террасе собственного шато, внизу расстилались виноградники. Вино пользовалось устойчивым спросом, – кризис, не кризис, а люди всё равно его покупают – на день рождения или на похороны. Дети уже выросли. Сын уехал учиться в Амстердам, а дочка переживала кризис переходного возраста и подросткового максимализма, рядилась в странные на его взгляд одежды и понатыкала себе в нос и брови мелкие металлические предметы различной конфигурации. Опять же волосы покрасила в цвет bleu marine, в синий, короче, цвет. «Перебесится», – подумал Поль и тяжело вздохнул.

С будущей женой Матильдой он познакомился на мероприятии, организованном обществом любителей русской культуры. Туда его привела Полина, родная бабушка русских кровей по линии матери. Собственно, его и назвали Полем в её честь. Бабушка же любила называть его Пашенькой, а когда сердилась, звала Пашкой. После краткой лекции был показан фильм модного и полузапрещённого в Советском Союзе режиссёра Андрея Тарковского. Если честно признаться, то Поль ничего в этом фильме тогда не понял, персонажи показались ему странными, интриги не было никакой, действо было затянутым, а диалоги заумными. Зато бабушка была в восторге. И будущей жене Матильде фильм тоже понравился, хотя она так и не смогла толком объяснить почему.

На террасу, смущённо повиливая хвостом, вышла лабрадорша Дженни. Это было единственное в доме существо, которое никогда не вызывало раздражения. Лабрадорша положила голову на колени Поля и глазами недвусмысленно показала на тарелку с печеньем, стоящую на столе.

«Ну, конечно. Собаку в доме не кормят. Собака у нас голодная», – сказал Поль и протянул печеньице Дженни. Собака съела его в мгновение ока и лизнула руку хозяину, отметив тем самым сообразительность последнего.

«Повезло мне с хозяином, – подумала про себя Дженни. – Дрессировке хорошо поддаётся. Гулять выводит по первому требованию. Быстро понял, что мне нравится кушать, а что не очень. Вот перестал наконец покупать эту отвратительную сухую еду в огромных мешках. Пришлось, конечно, с хозяином поработать, чтобы дошло. Зато теперь есть результат». От предвкушения приближающегося ужина, на который она получит филе индейки с вкусной кашей, у Дженни потекли слюни.

«Кушать ещё рано», – сказал Поль.

«Хозяин, конечно, самый умный на свете. Но ведь вот брякнет иногда… Кушать надо тогда, когда хочется», – подумала Дженни и легла у ног хозяина.

Поль же открыл свой ноутбук и сначала ознакомился с новостной лентой. Он любил пробежаться по российским сайтам. Ну где ещё можно было прочитать, что пассажиры подожгли станцию из-за нового расписания, что новосибирские приставы замуровали жильцов в спорной квартире, а маляр из Армении полгода работал стоматологом в Башкирии. Сегодня же основным событием неполитической жизни стало то, что пьяный водитель избил двух гаишников их же жезлом. Поль ярко представил себе эту картину, не удержался и рассмеялся. Дженни приоткрыла глаз.

«Странные всё-таки существа эти люди. Только что хозяин сидел тихо и внимательно разглядывал какую-то плоскую коробку на столе, а теперь вдруг беспричинно смеётся. Эх, не понять их».

Между тем новости надоели, и Поль кликнул мышкой на фотографию какой-то красотки. «Интересно, кто-нибудь когда-нибудь подсчитывал, сколько таких фоток выброшено в сеть?» – подумал Поль. В голове возникла старая мелодия, которую часто напевала бабушка, когда занималась домашним хозяйством. Песенка была совершенно дурацкая, а мотивчик жутко навязчивый. Этот мотивчик потом преследовал Поля ещё долгое время после того, как бабушка завершала свою хозяйственную деятельность. Что-то там было про оранжевое небо, оранжевое море, оранжевую зелень (бред какой-то) и – страшное дело – про оранжевого верблюда. Вот и сейчас этот мотивчик неожиданно всплыл в памяти, и Поль, глядя на фотку красотки, тихо пропел: