Инамората - Джозеф Ганьеми Страница 46

— Джентльмены, пожалуйста, — произнес я, призывая к тишине. — Я не имею права давать какие-либо комментарии по поводу данного исследования до его окончания. Результаты нашей работы сначала будут опубликованы в «Сайентифик американ». Так что в настоящий момент я вынужден настаивать на том, чтобы вы отказались от оглашения наших имен в печати. А также призываю вас уважать личный покой доктора Кроули и его жены…

— Все в порядке, Финч, — сказал Кроули, появляясь рядом со мной. Он держался словно политик, выступающий перед публикой. — Нам нечего стыдиться! У моей жены особый, очень редкий дар — и пусть все об этом знают!

— Но вашим пациентам это может прийтись не по нраву, — напомнил я ему вполголоса.

— Тогда пусть валят ко всем чертям!

Газетчики рассмеялись и подняли вверх кофейные чашки, салютуя словам Кроули. Тут в дело вмешался мой старый знакомец Ливой:

— Ладно, приятель, но все же парочку слов для печати. Может, подскажешь, в какую сторону склоняются члены вашего комитета?

Я почувствовал на себе взгляд Кроули и догадался, что ответ на этот вопрос интересует его не меньше, чем газетную братию.

— Члены комитета не сомневаются, — начал я осторожно, — что Марджори — необыкновенная женщина.

Репортеры склонили головы и зацарапали карандашами в своих блокнотах. Все, кроме Ливоя. Пока его коллеги спешили записать мое заявление, он продолжал смотреть на меня хитрым взглядом старого крокодила.

— Вы довольны своим пребыванием в Квакер-сити?

— Да, оно очень приятное.

— Вы остановились в отеле «Бельвю»?

— Большинство членов комитета поселилось там.

Ливой изобразил удивление:

— Но не вы?

— Нет, — ответил я, пытаясь догадаться, куда гнет эта газетная ищейка. К этому времени несколько газетчиков уже оторвались от своих записей, и я обратился к ним: — Когда я прибыл, в «Бельвю» не оказалось свободных номеров, и доктор Кроули и его жена любезно пригласили меня стать их гостем.

— А разве это не конфликт интересов?

— В чем именно?

— Но вы пользуетесь их гостеприимством.

— Вам виднее — в данный момент вы пьете их бренди.

Ливой одарил меня широкой зубастой улыбкой и поднял свой бокал. «А этот парень опасен», — подумал я.

К счастью, я был избавлен от продолжения перекрестного допроса, поскольку один из радиожурналистов выкрикнул:

— А можем мы поговорить с самой Марджори?

— Она очень стесняется, — сказал Кроули, — но я посмотрю. Вдруг она согласится на несколько минут спуститься вниз…

— Боюсь, это невозможно, джентльмены, — вмешался я.

Схватив Кроули за руку, я решительно прошептал:

— Если вы не против, я хотел бы поговорить с вами наедине, доктор.

Я вывел его из комнаты в коридор, подальше от ушей газетчиков.

— Я понимаю, вам кажется, что нечего скрывать, — начал я, — но полагаю, что это не очень удачная идея.

— Вы преувеличиваете, — возразил Кроули, явно торопясь вернуться в гостиную. «Ты ведь любишь публику, верно, Кроули? — вспомнил я слова Уолтера, сказанные несколько вечеров назад. — Тебя хлебом не корми, дай перед кем-нибудь покрасоваться!»

— Я бы не хотел, чтобы вы с миссис Кроули выставляли себя на посмешище, — сказал я, — ради того, чтобы собравшиеся здесь люди продали побольше газет.

Мне показалось, что я убедил Кроули. Он ненадолго задумался, а потом кивнул:

— Вы правы, Финч. Не следует упрощать их задачу. Как это говорится? «Не дайте им насытиться, пусть жаждут еще».

Он обнял меня за плечи.

— Я не то хотел сказать…

Но Кроули уже направился назад в гостиную — к своей обожаемой публике. Я догнал его как раз в тот момент, когда он голосом бывалого импресарио объявлял собравшимся, что Марджори отдыхает перед следующим сеансом и ее нельзя беспокоить. Он поблагодарил репортеров за визит, пригласил их остаться и отведать угощений миссис Грайс, а затем, коротко поклонившись, удалился.

Возможно, меня тронуло бы это представление, но несколько минут спустя я застал его в кухне, разговаривающим по телефону с универмагом «Гримбел», он срочно заказывал радиоприемник, чтобы они с Миной могли услышать о себе, пусть и под вымышленными именами, в вечерних новостях. Я облокотился о притолоку и наблюдал, как Кроули на глазах превращался в суетливый и тщеславный тип homo sapiens — знаменитость.

Через два часа два человека в кепках и форменных комбинезонах доставили новенький радиоприемник на Спрюс-стрит 2013.

Суета разбудила Мину, она сидела на нижней ступеньке лестницы в оранжевом шелковом халате и с интересом наблюдала, как рабочие устанавливают приемник в гостиной. Она долго просила купить ей радио — на Рождество во всех универмагах начались продажи, и от покупателей не было отбоя, но муж до последнего отказывался пускать новинку в свой дом. Кроули, луддит в душе, с недоверием относился ко всему, что надлежало подключать к электрической розетке, будь то радио или новейшее домашнее оборудование — предмет мечтаний Пайка и миссис Грайс — пылесосы и прочая техника, призванная экономить человеческие усилия, образцы которой можно было найти в каталоге «Сирса».

Но вот недоверие Кроули развеялось за один вечер, и в доме воцарился новенький радиоприемник. Артур поглаживал красивый деревянный корпус, любуясь изящными вставками из вишневого дерева и мягкой сатиновой отделкой, осторожно, словно ощупывал яичники пациентки, поворачивал ручки и восторженно кудахтал, когда чудесное изобретение Маркони передавало из эфира небесную музыку — аранжировку небезызвестного шлягера «Да! У нас нет бананов» в исполнении оркестра Рэя Ламера, которую транслировали из студии универмага Братьев Лит. Кроули так радовался новому чуду техники, что даже смирился с песенкой и слушал ее с глуповатой улыбкой, словно надышался веселящего газа.

Всякий раз, обнаружив новую станцию, Кроули приходил в неописуемый восторг. Забавно, но, пожалуй, способность радиоприемника ловить передачи различных станций восхищала его больше, чем способность жены общаться с умершим братом. Впрочем, мы с Кроули были людьми разных эпох, и для меня, смастерившего свое первое радио почти десять лет назад из точечного контакта и банки из-под овсяного печенья, электромагнетизм был второй реальностью, как для него, должно быть, сверхъестественные явления. Возможно, у меня было такое же выражение лица, когда во время наших сеансов я слышал бестелесный голос Уолтера, как у Кроули, слушавшего сейчас вечерний биржевой отчет.

Когда радиостанции стали передавать новости, Кроули пригласил жену послушать вместе с ним. Мина уселась у его ног и обняла за икры, словно они были на высоком обрыве и она старалась удержать мужа, чтобы он не скатился вниз. Кроули сидел на краешке стула и рассеяно водил рукой по волосам. Передавали международные новости: восстание в Мексике, беспорядки в Руре. США решили принять участие в переговорах по послевоенным репарациям, Совет по реконструкции большого Токио организовывал расчистку завалов после опустошительного землетрясения, случившегося в сентябре. Главной местной новостью было предложение недавно избранного мэра Кендрика пригласить в Филадельфию бригадного генерала Смидли Батлера, чтобы тот очистил от преступников криминальные районы города, — этой мере всячески противились прежние городские власти. Кроули попытался вкратце ввести меня в суть городской политики, но мне это было не очень-то интересно, да и ему самому, кажется, тоже.