Большой беговой день - Анатолий Гладилин Страница 46

Тусклый желтый свет электрических ламп, пол усеян рваными программками и проигранными картонными билетиками, у окошек касс стоят по одному-два человека. Бега кончились, и мы ждем выдачи в одинаре за последний заезд. Последнюю выдачу всегда почему-то приходится долго ждать. Женя вкатил пятерку на Эпилога под Антоном, но он пришел вроде бы голова в голову с Шиш с маслом. Результатов фотофиниша пока не объявили. И Эпилог, и Шиш с маслом - довольно темные лошади. Публика, в основном игравшая фаворитов - Надежду и Берендея, - разошлась по домам. Впрочем, в будни зимой на ипподроме не так уж много народу.

- Эй, Француз, доехал с Эпилогом? - спрашивает меня Юрочка-Заправщик.

Я отрицательно качаю головой.

- Я знал, что придет один Антон, - говорит Юрочка-Заправщик.

Врет, конечно. Знал бы - сказал бы мне заранее. Между прочим, меня уже давно не называют на ипподроме Французом, вернулось старое имя - Учитель. Однако Юрочка, видимо, еще помнит те времена, когда, после Франции, мы с Профессионалом держали крупную игру и даже заделывали заезды. Да, тогда у нас были деньги, накопленные на сберкнижке, плюс мы поймали несколько крупных дублей. Увы, все проходит. Как воспоминание от Парижа на мне осталась потертая дубленка, а Женя свою дубленку продал тут же, на ипподроме, за сто рублей, когда мы начали сильно прогорать и залезли в долги.

Все проходит, все меняется. И Профессионал наш уже не тот красавец обрюзг, расплылся; а Юрочка-Заправщик вообще выглядит лет на пятьдесят, и лицо у него бледное, отечное, как у тех стариков, моих соседей по больнице, где я лежал недавно и где по вечерам в коридорах загорались такие же тусклые желтые лампы, как и здесь, в кассовом зале.

Иногда я задаю себе вопрос: а была ли у меня Франция? Она промелькнула так стремительно и сразу забылась.

Правда, примерно через месяц после нашего возвращения мне позвонил Георгий Иванович, сказал, что страшно занят, что, конечно, надо бы увидеться, что наше "дело" в ОБХСС еще не закрыто, что, пока он в Органах, мы можем не бояться, но мы должны понять... Мы поняли, на что намекал товарищ полковник. Поэтому всем нашим знакомым и друзьям мы говорили, что были посланы в Париж в командировку на курсы повышения квалификации, изучали язык. Ну, пару раз, втихую, бегали на ипподром. Друзья сначала расспрашивали - про парижские магазины, про Венсеннский ипподром, а потом перестали расспрашивать, да и нам рассказывать стало как-то неинтересно. Было и сплыло. А товарищ полковник больше не прорезался.

Лет десять минуло с тех пор. Умерли Корифей, Бакинец. Завязал с бегами Пижон, посадили Сал Салыча, Илюша-Овощник эмигрировал в Америку и там, по слухам, открыл русский ресторан на Брайтон Бич. С Райкой мы то разводимся, то снова сходимся.

Лишь по ночам, и то нечасто, мне снятся сиреневые парижские улицы, выставка "Демонического искусства" в Лувре антикваров и адский посыл Алеши, но Алеша почему-то всегда финиширует на Московском ипподроме, а поставить на него я не успеваю - с этим и просыпаюсь.

Смешными теперь кажутся волнения тех дней. Лучше бы по парижским русским книжным магазинам походил. Ведь ни разу в них так и не заглянул. Все некогда было! И потом, велика беда - просадили кучу казенных денег! Кстати, эти французские деньги совсем не те, обесценились в два раза, ведь в странах проклятого капитала свирепствует инфляция... А вот на мои личные, советские деньги, которые я оставил на Московском ипподроме за эти десять лет, построена, наверно, вторая колонна у входа в ресторан "Бега".

И вообще, мальчики, я понял одно: здоровье дороже!

- Эй, Учитель! - тормошит меня Женя. - Иди получай свои девять рэ.

Ну, слава Богу, принесли выдачу.

Да, я забыл сообщить вам самое главное: после фотофиниша судейская коллегия признала победителем заезда вместо Эпилога - Шиш с маслом! Я подыграл его, вопреки мнению Профессионала, двумя билетиками. Дают девять рэ.

Значит, по четыре с полтиной за билет. Неплохо. Имеем полное право завернуть с Женей в стекляшку, заказать пельмени и бутылку "чернил".

Москва - Сан-Блез - Париж 1976-1981