Клуб желаний - Ким Стрикленд Страница 46

Неделю назад он начал ее портрет. Уговорил позировать в красном бархатном платье с голыми плечами, и чтоб ее черные волосы спускались по обеим сторонам соблазнительно глубокого декольте. Смотреть на свою работу Мэттью не разрешил — хочет, чтобы она дождалась, пока он закончит, и увидела готовый портрет. Один раз, впрочем, когда он вышел, она подглядела.

И хотя успела вернуться к своему месту и уже разминала затекшую шею и спину, он сразу догадался.

— Ты подсматривала! — Мэттью встал перед холстом с кистью в руке.

— И не думала. — Джил устроилась на стуле в прежней позе.

Сузив глаза, Мэттью пристально смотрел на нее.

— Подсматривала.

— Нет.

— Ой, не лги мне, Джил и, малышка. — Он с улыбкой подошел и сел на нее верхом, придавил к стулу всей тяжестью своего веса. — Я умею управляться с натурщицами, которые мне лгут.

— Не испугаешь. Видела я, как ты управляешься с натурщицами, забыл?

И он управился с ней тут же, на помосте посередине студии.

Сегодня все пять часов и сорок пять минут, что Джил просидела у себя в студии, она снова и снова мысленно прокручивала ту сцену. Уйму сцен в уме прокручивала. Только ни одной не написала. Ей стало страшно. Открытие в «Одиннадцатом доме» меньше чем через две недели, а у нее и близко нет нужного количества работ — количества работ, необходимого для ее прорыва. Наверное, надо было давно забросить этот холстище и заняться другими, поменьше, как она и планировала с самого начала. Одной-двух работ вполне хватило бы, но она зациклилась на этой громадине, а теперь ничего не успевает.

Раньше такого никогда не было. Джил всегда все успевала. Она профессионал высшего класса. Разумеется, для небольшой выставки полотен вполне достаточно, но Грета сказала: «Работы великолепны, но их маловато». Грета с материнской взыскательностью глянула на Джил, и этот взгляд царапнул ее сильнее, чем она готова была признать. А теперь положение еще усугубилось тем, что Грета устроила в журнале «Чикаго» огромную статью, а значит, на открытие может заявиться целая толпа. А еще она продала одну из работ Джил городу Чикаго, что, конечно, здорово, но ведь теперь картин стало еще меньше.

Джил все сильнее трусила и все больше пила. Каждый вечер выпивала по бокалу мартини; если не помогало, выпивала еще один, а иногда и еще один. Наконец засыпала, но через два-три часа просыпалась и больше уже не могла уснуть, забывалась только под утро. И тогда до полудня — когда она выбиралась из кровати — ей снились сны.

Зимние сны. Снежные. Снилось, что она медленно ползет по белым шершавым коврам. А однажды во сне она наткнулась на двух альбиносов, которые занимались сексом на белом песчаном пляже.

И не нужно никакого психоаналитика, чтоб сообразить, откуда взялись эти сны. Две недели подряд по шесть часов в день и каждый день она пялится на пятьдесят тысяч квадратных сантиметров девственно чистого белоснежного пространства.

Ни одной идеи. И у кого? У Джил, у которой всегда была пропасть идей, столько идей, что вечно не хватало времени воплотить их все. До некоторых годами не доходили руки. А теперь… теперь они все казались никчемными. И такого с ней тоже прежде не бывало. Да, порой Джил возвращалась к какой-нибудь старой идее, заново ее обдумывала и приходила к выводу, что это уже неактуально или попросту неинтересно, но никогда прежде она не считала свои старые задумки никчемными.

Джил крепко зажмурилась, надавила кулаками на глазные яблоки и снова воззрилась на пустой холст, надеясь, что плавающие перед глазами разноцветные круги вызовут какой-никакой образ. Не вызвали.

Джил взяла шпатель с углового столика и принялась счищать засохшую краску с деревянной палитры.

Неужели все из-за проклятого Клуба желаний? Внутри у Джил все перевернулось и завязалось узлом. Ведь не хотела же впутываться, с самого начала была против дурацкого колдовства. Надо было твердо стоять на своем, тогда бы не пришлось бессмысленно таращиться на пустой холст, не имея сил ни на единый мазок. Тяжелейший случай — запор воображения.

Творческое вдохновение. Какого черта она его загадала?

Из-за Мэттью. И еще потому, что все в Клубе загадали что-то глобальное — славу, богатство, успех. Пожалуй, стоит звякнуть Линдси или Гейл — узнать, как исполняются их вторые желания. Так же погано, как прекрасно исполнились первые?

Джил с жаром скребла палитру, норовя вычистить краску из мельчайших трещинок в дереве; так стараешься выдавить лимон до последней капли. Поделом мне, нечего было идти у других на поводу. Как вспомнишь, под ложечкой сосет. Надо было встать и уйти, как только Линдси с Марой принялись уламывать их помочь Типпи. Коту с идиотским имечком и диабетом.

Джил уронила руку, перестав скрести. А как же Мэттью? Не мог он объявиться по чистой случайности на следующий же день после того, как она попросила себе идеального парня. Он говорил, что снял студию в их доме вечером накануне переезда, а до этого целый день мучился, выбирая между Северными студиями и другим зданием в Бактоуне. Разве бывают такие совпадения? Она загадала его накануне вечером.

Ах, как хочется выпить и перекурить. Надо позвонить Грете… и Линдси или Гейл. И сбегать вниз к Мэттью. Ее тянуло сразу во все стороны, а в результате она не трогалась с места. Джил со злостью смотрела на здоровенный холст. Вот бы кинуться на него с хорошим ножом и исполосовать вдрызг, в мелкие кусочки! Она потрясла головой, сердце бешено стучало. В груди все кипело, только что не выплескивалось через край, — никогда Джил не позволяла своим чувствам так разойтись. Рука со шпателем дрожала. Джил постаралась дышать глубже. Гнев постепенно улегся, и она едва не разревелась — но чему помогли бы слезы?

Еще один глубокий вздох, и вдруг она поняла, что должна сделать. Так ясно, словно увидела живой образ. Первый всплеск творческого воображения за долгие недели. Будто солнечный луч пробил облака и коснулся ее лба, оставив в голове идею картины.

Джил обтерла руки смоченной в скипидаре тряпкой, которой вытирала краску, сдернула с крючка за дверью куртку и выскочила из студии, не выключив ни обогреватель, ни свет. Даже не убедившись, что дверь за ней захлопнулась и замок защелкнулся.