Год Мужчины. Эффект женщины - Александр Гордиенко Страница 45

– Ладно, ладно… Чего ты хочешь?

– Я хочу знать, куда делся Железнов! На работе нет! Трубку не берет!

– А тебе какое дело! – Наум опять попытался стать «Царем Иваном»… далее по тексту, но, увидев, что Екатерина, сжав кулаки, сделала шаг по направлению к нему, понял, что сегодня Царь Иван в его исполнении не проканает:

– Хорошо-хорошо. Заболел он.

– Откуда знаешь?

– Эсэмэску в пять утра прислал: заболел – не придет – накормить Оберста.

– Простыл? Грипп?

Наум иронично смотрел на Строеву.

– Ну да, ты прав. Не его стиль разъяснять что-либо, когда это касается его самого. Ладно. Живи, – Катя так глянула на Наума, как будто это он был виноват в болезни Железнова и еще как минимум в засухе в пустыне Гоби.

– Спасибо, – на автомате произнес Наум. Потом опомнился и уже съязвил: – Твоя доброта не знает границ! Фамилию поменяй! – уже вдогонку выкрикнул Наум. – На Медичи!

* * *

Катя «своим» ключом открыла железновскую дверь, затащила кучу пакетов, скинула обувь и первым делом прямо из коридора заглянула в комнату: «Спит. Очень хорошо».

Обладательницей «своего» ключа Катя стала часа четыре назад, когда она стремглав покинула офис, на ходу бросив секретарше: «Меня нет» и помчалась на квартиру к Железнову. По дороге ее нагнал звонок от Валентины:

– Что случилось?

– Железнов заболел, на звонки не отвечает. Я к нему!

– Так, может, спит?

– А если нет?! – в голосе Кати проскальзывали панические нотки.

– Ты сумасшедшая, подруга. Все бросила и умчалась. У нас же сегодня должен начаться монтаж графических станций.

– Плевать! Вернее, нет. Валя, ты прекрасно справишься без меня. Привлеки Наума – он поможет.

– А если откажется?

– Валя, ты же женщина! Красивая женщина! Обработать какого-то продюсера! Метод кнута и пряника! Ты – пряник, я – кнут. Скажи, что я убью его…

– Как так?

– Так! Без объяснения причин. Нет! Я спасаю его друга, а он пусть спасет нас – скажи, что без гения нам никак!

– Ты права, подруга, это может сработать.

Домчавшись до дома Железнова, Екатерина не стала дожидаться лифта и пулей взлетела на третий этаж. Когда Железнов открыл дверь, у еще не отдышавшейся от гонки по ступеням Екатерины непроизвольно сорвался вопрос:

– У тебя случайно нет сына Гамлета?

– Очень похож на тень отца? – несмотря на свой изможденный, болезненный вид, Железнов «включился» сразу. Правда, с улыбкой не получилось, вместо нее образовалась гримаса боли.

Пройдя в квартиру, Катя бросила сумку на пол и первым делом приложила тыльную сторону ладони ко лбу Железнова:

– Как твое самочувствие?

– Они живут раздельной жизнью.

– Не поняла, – Катя наклонила голову Железнова и приложилась к ней губами. – Горишь, – констатировала она. – Температуру мерил?

– Само и чувства, – пояснил Железнов. – Я и мои ощущения как-то отдалились друг от друга. Тридцать девять и восемь.

– Скорую вызывал?

– Нет.

– Саша, в постель, – скомандовала Екатерина.

Что потом началось, Железнов помнил смутно. Как-то все смешалось: Катя выходила и заходила, приносила какие-то таблетки, чай с лимоном и с клюквой, появлялись врачи, слушали легкие спереди и со спины, что-то говорили Кате, смена белья, обертывание, как в детстве, звук открываемой и закрываемой двери, Катя с таблетками и опять теплый чай, бульон, смена футболки…

В первый раз Железнов пришел в себя часа через четыре после появления Кати – услышал, как кто-то открывает ключом дверь, сквозь опущенные веки увидел, как в комнату заглянула Катя, вяло мелькнула мысль: «Откуда у нее свой ключ?» и сам себе ответил: «Наверное, нашла на полке с лекарствами… Странно, а почему я запасной комплект храню именно там? Интуиция? Что когда-то придет человек, который будет спасать меня, и ему понадобится ключ? Или второй ключ – это лучшее лекарство от одиночества? Чтобы вручить его той… – Железнов мучительно скрипнул зубами. – Той, которой я хотел его вручить, нужен золотой ключик, а не этот – ключ доверия и взаимопонимания. Все прозрачно, но как же не хочется в это верить… Разочарование – как маленькая смерть, человек уходит из твоей жизни по твоей воле. В памяти остается только хорошее, может быть, придуманное тобой, а то, чем он стал, – выжигается из памяти вместе с ним… – от тяжелых мыслей, по-видимому, сработали какие-то скрытые механизмы подсознания, – Железнов провалился в глубокий сон.

Во второй раз Железнов пришел в себя или проснулся, в общем, он не понял, когда за окном было уже темно. Ему было хорошо – присутствовало ощущение чистоты, тепла и уюта. Рядом, положив свою голову на его плечо, обняв его рукой и закинув свою ногу на его живот, прижимаясь к нему всем своим существом, спала Катя, согревая его своим теплом и дыханием.

Железнов шевельнулся. Катя мгновенно проснулась – Железнов в первый миг увидел встревоженные Катины глаза, которые плавно трансформировались в счастливые. Катя улыбнулась, осознав ситуацию, ни на миллиметр не отодвинулась, немного откинула голову, потом положила ее на грудь Железнову, как-то еще ближе прижалась и прошептала еще немного сонным голосом:

– Железнов, я люблю тебя… И по странному стечению обстоятельств все больше и больше. И это не просто слова. Я это чувствую. Хотя еще вчера мне казалось, что больше любить просто невозможно, а сегодня я точно знаю – возможно, – Катя мягко потерлась виском о железновскую грудь. – Железнов, что же дальше-то будет, а? Наверное, мне нужно бояться этого… Но меня всю заполняет изнутри тепло, которое переходит в жар, который взрывается и распадается на тысячи щекочущих меня изнутри ласкающих дуновений… Железнов, это все ты… Я люблю тебя, Железнов…

Катя немного повернула голову и очень нежно поцеловала Железнова в районе скулы. – Лежи, Железнов, пойду готовить тебе ужин. Какие у тебя будут пожелания?

– Они у меня практически невыполнимые. Ты же знаешь, все вкусы из детства, – Железнов медленно повернулся набок и подложил руку под голову.

– В каком смысле из детства?

– Мне кажется, что самое вкусное – это то, что готовила мама. Или, в моем случае, бабушка. А так как мое детство происходило в эпоху недоразвитого социализма, то и на столе были картошка, селедка, капуста квашеная да еще огурцы соленые с помидорами… Дааа… – Железнов мечтательно улыбнулся. – Вот такой незатейливый натюрморт, который сегодня не является хитами продаж в наших магазинах.

– Это ты зря, Железнов, – глаза у Кати победно улыбались. Она поднялась с дивана. Железнов с удивлением обнаружил на ней умопомрачительно короткий белый халатик, очень смахивающий на медицинский, разве что без опознавательного символа в виде змеи, обвивающей чашу грааля. – Жареная картошка со скумбрией тебя устроит?