Развод - Майк Гейл Страница 45

— И немного бекона. А лучше всего понемногу из того, что у них есть. Мне очень нравится завтракать.

— Хорошо, — говорю я, ставя в меню галочки. — Последний вопрос из меню: ты меня любишь? Варианты ответа такие: чуть-чуть, сильно, так сильно, что и не описать словами.

Джим смотрит на меня и улыбается.

— Вариант три.

Воскресенье, 24 августа 1997 года

9.47

Мы высоко-высоко на крыше небоскреба Эмпайр стейт билдинг. Элисон рассматривает Манхэттен через стереотрубу, для чего сначала нужно было опустить монету в щель стоящего рядом устройства. Я листаю путеводитель по Нью-Йорку.

— Если верить путеводителю, в Эмпайр стейт билдинг сто три этажа, — говорю я Элисон.

— Точно? — рассеянно спрашивает она.

— А высота телевизионной антенны, установленной на крыше, 1472 фута.

— Невероятно.

— Объем здания тридцать семь миллионов кубических футов.

— Удивительно.

— Для его сооружения потребовалось семь миллионов человеко-часов.

— Умопомрачительно.

— Ты, мне кажется, воспринимаешь все эти данные с каким-то сарказмом, — говорю я. — Цифры, по которым я вожу пальцем, зачитывая их тебе, должны тебя впечатлять.

— Так они и впечатляют. А как насчет вот чего? Существует девушка, назовем ее для удобства дальнейшего общения Элисон Смит…

— Хорошее имя.

— Ну так вот, эта девушка по имени Элисон Смит любит и всегда будет любить вас. Что вы скажете насчет этого факта, мистер Оуэн?

— Отрадно слышать, — отвечаю я смеясь. — Но уж если выяснять все до конца, то позвольте мне ознакомить вас с фактом, касающимся лично меня. Существует молодой человек, назовем его для удобства дальнейшего общения Джимом Оуэном…

— Хорошее имя.

— Ну так вот, этот Джим Оуэн считает, что, кроме нарезанного хлеба [48], лучше вас ничего и быть не может. А что вы скажете по поводу этого факта?

— Блистательно, — отвечает она. — Ни одна девушка никогда не устанет слушать такого рода факты, особенно если они и в действительности что-то значат.

16.35

Мы стоим на вокзале Гранд Централ. Я говорю Джиму, что это должно быть самое красивое здание на всем свете. Мы смотрим на сонм огней в окнах наверху, и я спрашиваю его, почему никто из сотен людей, находящихся здесь, не смотрит пристально вверх, как это делаем мы. А он отвечает:

— Да потому, что, когда ты проводишь жизнь в повседневной борьбе за место под солнцем, вещам, подобным тем, на которые мы сейчас смотрим, можно уделить всего секунду, дабы ухватить их практическую ценность. То же самое можно сказать и о любви. Ты принимаешь ее за должное, а пройдет некоторое время, и ты перестанешь ее замечать.

Понедельник, 25 августа 1997 года

13.15

Мы в Центральном парке, сидим на скамейке напротив входа в зоопарк. Мы здесь уже часа полтора и просто глазеем на людей, перед тем как пойти в свою гостиницу и начать укладываться.

— Как ты думаешь, у нас когда-нибудь будут дети? — спрашиваю я Джима, глядя на проходящую мимо нас пару с детской коляской.

— Х-м-м… когда-нибудь, — отвечает он. — А сколько детей ты хочешь?

— Двух, мальчика и девочку. А ты?

Джим молчит. Вместо ответа он как-то по-особому пожимает плечами, как будто он затерялся в дебрях своего собственного сознания.

18.45

Сейчас мы в аэропорту, названном в честь Джона Кеннеди. Мы должны были сидеть в самолете уже два часа назад, но рейс на Лондон был отложен из-за грозы. До этого я не видела ничего подобного. Мощные потоки дождя безостановочно льются на огромные стекла окон, сбегая к стокам; беспрерывно в небе полыхают ослепительно яркие вспышки, за которыми почти мгновенно следуют ужасающие раскаты грома. Джим не обращает никакого внимания на разгул стихии. Он уже давно застрял в одном из киосков и никак не может выбрать пару журналов, посвященных поп-музыке, чтобы почитать в полете. Я наблюдаю, как он шарит по полкам, перебирая и просматривая журналы, и вдруг у меня появляется ощущение, что смотрю на него по-особому. Это, видимо, и есть один из таких моментов, о которых пишут в книгах… я ловлю себя на только что возникшей мысли о том, что во всем мире нет другого человека, с кем бы мне хотелось быть. И я знаю, что это такой миг, когда все расставляется по своим местам. Когда я подхожу к нему, чтобы поделиться с ним своими чувствами, на моем лице непроизвольно появляется улыбка.

— Над чем смеемся? — спрашивает Джим.

— Ни над чем… так, да нет, ничего особенного… Просто я сейчас поняла, что хочу, нет, что мне необходимо выйти за тебя замуж. Я серьезно. Я люблю тебя. Я хочу, чтобы мы были вместе всю оставшуюся жизнь.

Джим посмотрел на меня и сказал:

— Честно говоря, я чувствую нечто подобное. Я думаю, мы должны это сделать.

— Мысль о замужестве сама по себе нормальная, — говорю я Джиму. — Мы не должны делать из этого какого-то особого события. Мне не хочется ни многолюдной свадьбы, ни вообще какого-либо шоу. Давай просто сходим и оформим наши отношения.

— Ты хочешь сказать, что мы должны пожениться тайно ото всех или сбежать и обвенчаться?

— Джим, мы уже не так молоды, чтобы думать о побеге. Нам просто надо будет поехать куда-то, зарегистрировать наш брак, а потом, когда дело будет сделано, объявить всем о случившемся.

— И где бы ты хотела это сделать?

— Есть только одно место, которое, по-моему, подходит. Это то место, где все началось.

Вторник, 4 ноября 1997 года

12.03

Сегодня день нашей свадьбы, и мы приехали в Бирмингем. До назначенного времени регистрации у нас еще примерно два часа. Поэтому, как решили в поезде по пути сюда, мы берем такси до Селли Оук и обедаем в «Версити», который, к нашему великому разочарованию, после ремонта выглядит совсем не так, как раньше. После обеда мы доходим пешком до университета и садимся на скамью перед зданием библиотеки. Налево от нас красивое, увитое плющом здание факультета искусств, впереди — башня с часами и Юниверсити-сквер, куда я часто вместе с приятелями приходил летом, чтобы, лежа на спине, попытаться ухватить суть того, о чем говорилось в книгах по экономическому анализу. Я сижу на скамейке и как будто заново переживаю все, что было тогда.

— Это было долгое путешествие, — глубокомысленно произносит Элисон.

— Какое? — шутливо спрашиваю я. — Из центра города до студенческого городка?