Игры с хищником - Сергей Алексеев Страница 45

– Ничего не бойся. Сейчас иди ко мне домой и жди. Вернусь, мы поедем к твоим родителям. Высватаю тебя, как положено, и сразу же в Москву.

– А зачем? Я же согласна!

– Так заведено. С твоими родителями познакомлюсь!

В ее глазах тогда возник какой-то страх и протест, но выяснять, что ее смущает, было некогда. Он всунул в безвольную руку ключи и стремительно вышел из хозотдела.

Однако все надежды уехать в Москву рухнули: о семейном положении его даже никто не спросил, оказалось, он назначен первым секретарем обкома без освобождения от прежних обязанностей председателя облисполкома. То есть вся власть в области переходила в его руки и теперь, вернувшись, надо было совершить свой маленький переворот. А первым секретарем обкома был человек заслуженный и влиятельный: фронтовик, командир полка, Герой Советского Союза Бажан, еще не старый и могучий мужик, с которым Сергей Борисович когда-то сразу нашел общий язык, сдружился, и все это время они мирно сосуществовали. За глаза первого все называли Героем, но это звучало не как прозвище; прежде всего в этом слышалось искреннее уважение к человеку и оценка его личных качеств.

И самое странное, тогда еще непонятное в этой ситуации было то, что Брежнев с Бажаном были однополчанами, даже вроде бы фронтовыми друзьями, о чем последний при случае непременно напоминал, и под стеклом на столе лежала фотография времен войны, где они стояли вместе на берегу моря, наряженные в полевые офицерские гимнастерки.

– Ты уже пришел? – вместо приветствия спросил Бажан. – Скорый на ногу, далеко пойдешь... Ну, садись, командуй.

И пересел на стул для посетителей за приставным столом. Он уже откуда-то знал, что отстранен и отправлен на пенсию, был смертельно обижен, но внешне не выказывал этого.

– Не обессудьте. – Сергей Борисович устроился напротив него. – Не моя воля...

Усталые, воспаленные бессонницей глаза и муляж звезды Героя поблескивали с одинаковой краснотой. Он встал во весь свой двухметровый рост, застегнул пиджак.

– Ладно, секретные документы в сейфе, найдешь. Я иду на отдых.

Строевым шагом дошел до двери, но вернулся к столу и, приподняв стекло, стал доставать фронтовую фотографию. А она от долгого лежания приклеилась намертво. Бажан кое-как отскреб лишь один уголок, потянул, но бумага начала расслаиваться и само изображение оставалось на стекле.

– Водой бы отмочить, – посоветовал Сергей Борисович.

– Не поможет. – Он резко дернул карточку. – Теперь ничего не поможет.

Фотография разорвалась, и в руке оказалась лишь половинка, на которой был Брежнев и море. Герой взял нож для резки бумаги, грубо соскреб остатки и стал собирать мусор. Однако толстые, могучие его пальцы оказались неприспособленными для столь мелких дел.

– Эх, насорил я у тебя тут, – пожалел он, заталкивая в карман то, что собрал. – Но ничего, техничка уберет...

И вдруг оживился, взглянул так, словно только сейчас и заметил Сергея Борисовича.

– Кстати, Сережа... На что ты с ней связался? Зачем на работу взял?

– С кем?

– С этой... техничкой? Других девок, что ли, нет?

– Я вас не понимаю, – проговорил он, ощущая немоту в левой руке.

– Да что тут не понимать? – Забывшись, Бажан сел в свое насиженное кресло. – Знаю я про этих Махоркиных. Девки у них, конечно, красивые, умные и на вид такие невинные. Одно время их брали в область, хлеб-соль гостям выносить, специально в театре учили, зарплату платили. Да ведь они потом на этих гостей вешались. И в такое смущение вводили!.. Однажды замминистра сельского хозяйства приехал, так Махоркина-младшая... Вроде Наталья... В гостиницу к нему проникла и в койку забралась. Он просыпается – мать родная! Девка под боком, и голая. А человек он уже пожилой, солидный, но ведь не стерпел... Где тут стерпеть-то? Только и погладил по ляжкам. Думал, это угощение... А она на него верхом села. Вези, говорит, теперь в столицу! Вот зараза!.. Замминистра от такого угощения разгневался, у него семья, дети взрослые, внуки... В общем, хотели у нас свинокомплекс строить на триста тысяч голов. Из-за нее строительство сорвалось... Девок потом выгнали обеих, да уж поздно. И вся семейка у них такая. И зовут их в народе – Махоркины дети.

Он спохватился, махнул рукой, мол, твое дело, взялся за ручку двери и оглядел кабинет.

– Вроде ничего не забыл... А ты хорошенько подумай, Сережа. Лучше женись. У военкома дочка есть, у прокурора аж две, и обе ничего... А то сидишь как...

– Я подумаю, – сказал Сергей Борисович. – Присмотрюсь...

– Ох, гляди, не погори на бабах. Хотя кто тебя знает... По приметам, так из тебя еще, может, генсек вырастет. Не зря в школе Сычом звали. А сыч – птица хищная...

И покинул кабинет.

Он тогда не успевал перерабатывать новости, вдаваться в детали и мысленно говорил – это потом, потом, потом. Предупреждение бывалого Героя он воспринял тогда как своеобразную мелкую месть, реакцию на его удачливость и свое отстранение.

Вернувшись из столицы, он не зашел даже в свою квартиру, однако звонил в течение дня несколько раз – трубку не брали. Выяснять, в чем дело и где Антонина, не было времени, одно заседание заканчивалось и тут же переливалось в другое. Поздно вечером он прибежал домой и невесты не обнаружил, впрочем, как и следов ее пребывания. Обескураженный, он дернулся было позвонить в общежитие, но не нашел телефона.

С утра у него было совещание, затем выезд на строительство радиозавода, поскольку теперь тянул сразу две лямки, а в обед ему доложили, что с самого утра его ожидает посетитель из Ельни, приехавший по личному вопросу.

Своих земляков он всегда принимал с удовольствием, особенно тех, кого знал по жизни в Ельне, всегда старался помочь – чаще всего одноклассники и знакомые шли к нему, чтоб выхлопотать квартиру, место в детском саду, или жаловались на несправедливость местного начальства. И сейчас он бы с радостью посидел и поговорил, например, со своим земляком, однако и минуты свободной не было, поэтому Сергей Борисович попросил извиниться и перенести встречу на вечер, причем в здании облисполкома, чтобы забрать оттуда необходимые документы по радиозаводу и одновременно найти там Антонину.

И вот вечером, опять пробежав по коридорам и не обнаружив ее, Сергей Борисович пролетел сквозь приемную и краем глаза узрел ожидающего посетителя – вроде бы не знакомы...

– Через пять минут приму, – обронил он на ходу.

В кабинете он открыл сейф и только извлек документацию, как на пороге оказался посетитель.

К тому времени он уже знал историю своего деда, но лишь до момента, когда тот бросил Сычиное Гнездо и исчез вместе со своей семьей. Сергей Борисович намеревался продолжить его поиски уже из чистого любопытства, однако не позволяла занятость, да и областные возможности были уже исчерпаны. И тут входит в кабинет здоровый малый, по виду колхозник, принаряженный в пиджак и хромовые сапоги. Приглядевшись внимательнее, Сергей Борисович все-таки уловил что-то знакомое в его лице: взгляд из-под бровей, набыченная шея, широкие и чуть сведенные вперед, как у боксера, плечи, но это сиюминутное ощущение сразу и развеялось.