Издранное, или Книга для тех, кто не любит читать - Алексей Слаповский Страница 45
Издранное, или Книга для тех, кто не любит читать - Алексей Слаповский читать онлайн бесплатно
Он, работая с людьми в многолюдном коллективе, ловил себя на том, что постоянно оперирует выражением-паразитом (ведь у них не было уговора, что с другими употреблять его нельзя). «Сегодня с утра очень жарко», — говорил кто-нибудь из сотрудников. «ИЗЛИШНЕ ГОВОРИТЬ, насколько тяжело сейчас больным и старым людям!» — мгновенно откликался Он.
То же самое происходило и с Ней.
— Как вы там? — спрашивала Ее мама, которая все не могла поверить, что бывает такое устойчивое и длительное женское счастье.
— Ах, ИЗЛИШНЕ ГОВОРИТЬ, как я счастлива! — восклицала Она — и становилась после этого задумчива и печальна.
Печаль переросла в тревогу, тревога в раздражение. Не раз Она порывалась поговорить с Ним и попросить отменить глупый уговор, но боялась, что он примет это за Ее неуверенность в силе своей любви.
Впрочем, не менее страдал и Он. Все чаще посреди милого тихого веселья Он вдруг задумывался, становился отрешенным и странным.
Искушенному читателю нетрудно догадаться, что все кончилось тем, чем должно было кончиться.
23 июля 1997 года во время ужина Он спросил Ее, отчего котлета кажется недосоленной.
— Она недосолена оттого, — сказала Она, — что я, представь себе, забыла купить соль, которая у нас кончилась, а у соседей попросить постеснялась. Ведь это моя обязанность — думать о том, чтобы в доме было все необходимое.
Тут бы Ей и закончить, но кровавая волна неистового и непонятного гнева и отчаянья бросилась Ей вдруг в голову и Она почти прокричала:
— Излишне говорить, что и все остальные хозяйственные заботы лежат на мне — и ты с этим прекрасно миришься! Сел на шею и ножки свесил!
— Излишне говорить, что я зарабатываю в пять раз больше тебя и имею право в виде компенсации иметь домашний уют и обустроенность! Лентяйка! — закричал Он.
— Лежебока толстопузый! — закричала Она.
— Дура! — закричал Он.
— Козел плешивый! — закричала Она.
И они кричали так еще минут пять или двадцать, но вдруг остановились и посмотрели друг на друга.
— Что же мы наделали! — прошептала Она бледными губами.
— Это не считается! — сказал Он. — Это я виноват. — Я тебя спровоцировал.
— Нет. Все кончено. Уговор есть уговор. Ты же сам перестанешь уважать меня, а любви без уважения не бывает! Все кончено.
— Да, — согласился он, рыдая впервые в жизни, так как был всегда сильный и мужественный мужчина.
Излишне говорить, что в тот же вечер они расстались — навсегда.
То есть это они сейчас расстались навсегда, а в будущем, кто знает, может и встретятся и вернутся к своей любви, я не могу сказать об этом, так как сам еще не дожил до этого будущего.
Но для чего, собственно, рассказана эта история?
А для того, чтобы проиллюстрировать, что есть и в наше время и сила чувств, и чувство долга — высокие, одухотворенные!
Излишне говорить, что с таких людей надо брать пример, а не жить друг с дружкой в вечной распре, не боясь никаких слов и обзывая друг друга по чем попало ежедневно и ежечасно, оскорбляя слух ближних своих — то есть их бессмертную, хотим мы этого или нет, душу.
23 августа 1997
Подростки нажимали на звонок и убегали.
Лаков открывал дверь, видел их, вдали смеющихся и кривляющихся, молча закрывал дверь.
Не раз Лаков был у двери, подкарауливая, мгновенно открывал дверь и пускался в погоню. Но всегда они оказывались быстрее.
Но однажды он был не дома, а шел из булочной. А они этого не заметили, нажали на звонок и побежали. Он поймал одного, держал за воротник. Тот вертелся и молчал. Молчал и Лаков, не зная, что делать. А подростки, осмелев и окружив его, сказали, что он не понимает шуток. От этих слов Лаков начал сердиться. Тут проходивший мимо пьяный мужчина сказал Лакову: «Что ты с ним церемонишься, дай ему по шапке!» И Лаков ударил по шапке, под которой была голова. Тут подростки налетели на него, сбили, стали пинать ногами и запинали насмерть.
На суде их оправдали — потому, что они были несовершеннолетние, потому, что им нашли хорошего адвоката и потому, что свидетели показали, что Лаков первым стал драться, а они защищались.
В сущности, так оно все и было.
Владимиру было сорок, а Евгению 27. А ей тридцать.
Владимир любил ее и ходил к ней на протяжении восьми лет почти каждый вечер поговорить. А с Евгением она знакома была всего неделю. И вот Владимир пришел — а Евгений пьян, хамит с мальчишеским высокомерием ему и обращается с нею так, как никому еще не было позволено.
Владимир обиделся за себя и за нее и ушел навсегда.
Через семь лет он совершенно случайно ее встретил.
Она переехала на другую квартиру, но жила по-прежнему одна.
Он стал опять захаживать к ней.
Он захаживает к ней вот уже двенадцать лет. Ему пятьдесят девять, ей сорок девять. А Евгению, легко сосчитать, сорок шесть — если он, конечно, жив, поскольку вот уж 19 лет ни Владимир, ни она, о нем ничего не слышали.
Сентябрь 1997
Солдат второго года службы Кадышев мысленно сказал солдату первого года службы Епишеву:
— Рядовой Епишев! Мне дали наряд на уборку туалета, но я хочу перепоручить это вам. Как человек доброй души я уважаю ваше человеческое достоинство и считаю неправильными сложившиеся неуставные отношения, при которых на новобранцев старослужащие перекладывают часть своих обязанностей, к тому же, я по-человечески симпатизирую вам, но мне одному не под силу изменить сложившееся положение, тем не менее, надеюсь, вы поймете, что личное мое отношение к вам гораздо лучше, чем может показаться.
Вслух же он сказал:
— Епишев, иди мой сортир!
И Епишев мысленно ответил ему:
— Послушайте, рядовой Кадышев! Это бесчеловечно и подло — заставлять молодых солдат нести на себе двойную нагрузку, но я заглядываю в будущее и вижу, что через год или полтора я тоже стану старослужащим и у меня не будет сил и желания нести службу с прежним рвением, и, если я сейчас окажу сопротивление, то где гарантия, что через год или полтора и мне не окажут сопротивления — и не окажусь ли таким образом я враг самому себе будущему. Кроме того, не могу не ценить, что свое приказание вы оформили только словесно, не применив при этом, как некоторые другие, удар кулаком по шее или ногой по телу, и я признателен вам за это.
Вслух же он сказал:
— Ладно.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments