История одного предательства, одной страсти и трех смертей - Метин Ардити Страница 45

— Да-да! — продолжал Космас. — У них трое детей, они счастливы, и даже очень счастливы.

Танассис и Мараки… Кто бы мог подумать? Она растерянно покачала головой и спросила с любопытством:

— А этот подлец Яннис?

От внимания Павлины не ушла легкая, почти незаметная улыбка, пробежавшая по лицу отца Космаса.

— Яннис — неплохой парень, Павлина. Я знаю, что произошло между ним и Арисом накануне трагедии.

— Он был жесток, — сказала Павлина.

— Это правда. Он хотел ранить, уязвить Ариса и подтолкнул его тем самым к смерти, но всю жизнь жалел об этом. Вот что я хочу сказать тебе, дочь моя. Я много разговаривал с Яннисом задолго до этого. Он ничего не замечал из того, что происходило между Арисом и Танассисом. Его лучшие друзья вдруг начали его сторониться. А когда он наконец догадался, в чем дело, его недовольство обернулось злостью. Он говорил так откровенно, потому что ему тоже хотелось быть с ними, если ты меня понимаешь.

— Откуда такая уверенность, отче? Он ведь притворщик, этот Яннис…

— Успокойся, Павлина. А главное, выслушай меня. События, связанные со смертью Ариса и твоим отъездом со Спетсеса, потрясли Янниса.

— Он был их причиной!

— Несомненно. Отчасти… Поэтому его и раздирало чувство вины. Своего замечания насчет мужественности твоего брата и остальных «таких же», как он, — здесь отец Космас употребил слово tioutos, — он никогда себе не простил. И вот, Павлина, ввиду обстоятельств, которые мы с тобой не сумеем понять и о которых не можем судить, Яннис однажды сам стал «таким же»… У него есть друг в Пирее.

— Яннис тоже? — Павлина широко раскрыла глаза от удивления.

Священник двойным кивком подтвердил справедливость своих слов.

— Стал таким, чтобы загладить свою вину?

— Я не знаю. Может быть, чтобы как-то приблизиться к Арису? Попросить у него таким образом прощения? Выразить свою любовь? Поди знай… Чувство вины, Павлина, это великая тайна… Иногда я спрашиваю себя, не украл ли дьявол угрызения совести у Господа Бога. Когда чувство вины входит в нашу жизнь, оно начинает пожирать нас, иногда без остатка…

Павлина встала из-за стола, подошла к Космасу и обняла его:

— Спасибо, отец мой. Спасибо за все.

— Ты уже простилась со своей матерью и Фотини?

— Нет, я сразу пошла к вам.

— Ты правильно поступила. Теперь ты сможешь поговорить с ними с большим пониманием. С пониманием, которое, конечно, только зарождается, тени прошлого еще долго будут омрачать его. О Theos mazi sou, Pavlinaki, Да пребудет с тобой Господь, Павлинка. Твоя мать и тетя лежат в нашей маленькой церкви, ты шла мимо нее, направляясь ко мне. Над ними читают молитвы монахини. Отпевание начинается через полчаса. Ступай к ним, ступай. Вам есть что сказать друг другу.

Два тела лежали в поставленных рядом открытых гробах, справа от алтаря. Павлина подошла к матери. Ее черный головной убор [4]оставлял открытыми лишь узкую полоску лба над бровями и часть лица до подбородка.

Выступившие над впалыми щеками скулы придавали ей суровый и неприступный вид. Павлина поцеловала мать в лоб и прошептала:

— Я так люблю тебя, мама.

Сжимая в ладонях холодные, шершавые руки Магды, она долго стояла рядом с ней, прежде чем перешла к гробу Фотини.

Приблизившись к нему, Павлина наклонилась, поцеловала усопшую в лоб, пробормотала:

— Спасибо за Ариса, я люблю тебя, моя Фотини. Я так тебя люблю.

На душе у нее было спокойно.

Павлина села на скамью в первом ряду. Кто-то занял место около нее. Шриссула…

Крошечная церковь очень быстро наполнилась верующими. Пришли все монахини монастыря, их было около двадцати. Несколько остававшихся свободных мест заняли жители острова. Кто-то стоял в проходах и у входа, остальные толпились снаружи. Отец Космас попросил не закрывать двери храма.

— Достоинство человека, — говорил он в своей проповеди, — заключается в умении жить и сосуществовать со своими грехами. Смело смотреть им в глаза. В глаза как своим грехам… — Тут отец Космас выдержал паузу, затем твердым голосом продолжал: — Так и грехам чужим! Не за ошибки осуждает нас Господь, а за недостаток милосердия. Есть грехи, на которые ложится чудесный свет любви… — Он употребил слово antavya, что означает «луч восходящего солнца». — Сострадание есть удел не только Божественный. Каждый должен выносить его, почувствовать в себе и, вдохновляясь им, научиться не осуждать ближнего. Пытаться его понять. Найти ему место в своем сердце. Видеть отблески любви, сокрытые на дне его грехов. И наконец, полюбить своего ближнего. Полюбить, несмотря ни на что. Полюбить всеми силами души, как ты хотел бы, чтобы тебя самого, низвергнутого в пучины позора и бездны зла, любили. Есть жизнь, — сказал еще отец Космас, — затем есть смерть и есть, наконец, Воскресение, жизнь, возникающая внезапно, когда никто не ждет. Так Христос в Евангелии являлся апостолам то тут, то там. Таинство Воскресения — это судьба, еще не сказавшая своего последнего слова… Она не так тороплива и суетна, как люди. Дайте ей время, дайте ей срок..

«Я нашла Андриану, но Ариса не воскресить», — подумала Павлина.

Она склонилась над могилами Луганисов, пощадила землю, хранившую тело ее брата. И вспомнила Никоса и Спироса. «Теперь мне надо бы поменять их местами, — сказала она себе и еле заметно улыбнулась. — Брат или любовник, дядя или отец, тетя или свекровь. Все смешалось. Жизнь обошлась сурово с ними со всеми. Она согнула их».

Павлине пришли на память слова отца Космаса об отблесках любви. Как много на грехах Луганисов этих отблесков! Странных, ярких, чудесных отблесков.

Павлина перешла к могиле Спироса, закрыла глаза, замерла на несколько мгновений. Потом поднесла ладонь к губам, поцеловала кончики пальцев в жесте прощания и тихо-тихо сказала:

— До свидания, папа.

Ее отцом, ее обожаемым отцом был и навсегда останется Спирос, который смотрел на нее так, как никто никогда не смотрел.

После того как гробы Магды и Фотини накрылись могильной землей, Павлина направилась вверх по небольшому склону к решетке ворот, где приняла соболезнования жителей острова. Она увидела не одну сотню лиц.

Первым, кого она узнала, был Маленький Адонис. Он все так же клонил голову вправо.

— Я — помощник мэра, — гордо сказал он Павлине. — Отвечаю за уборку мусора.

Он пришел вместе со своей матерью, госпожой Маритцей. Годы покрыли ее лицо сетью глубоких морщин. Она поцеловала Павлину и воскликнула:

— Я построила кинотеатр на открытом воздухе, он называется «Титания». Жалко, что сейчас не лето, а то бы тебя пригласила.