Жизнь, прожитая не зря - Игорь Бойков Страница 45

— Блин, в шмотки нормальные надо было переодеться, — досадовал Станислав. — Там же в доме валом одежды было. А-то такие оборванцы, что сразу ясно, откуда сбежали.

— Думаешь, если б переоделись, не ясно было бы? — ответил Сослан с набитым ртом. — Да разве может русский здесь на «Джипе» гонять?

Станислав криво усмехнулся:

— Ну, сам тогда садись за руль. Ты-то на чеха больше похож.

— Ничего не похож. Думаешь, они не поймут, что я не их нации? А если будут сомневаться, то на своём что-нибудь спросят. Тут я точно встряну.

— Ты их собачий язык совсем не знаешь?

— Ругательства знаю — выучил от хозяев. И всё.

— А больше и не надо. Нечего с этой падлотой разговаривать — мочить их всех, на хрен.

Разговор снова оборвался. Бьющее прямо, в глаза солнце слепило. По обеим сторонам дороги ярко зеленела вылезшая из глинистой земли молодая, ещё не успевшая выгореть травка. Справа, в отдалении, там, где протекал Терек, виднелись густые тростниковые заросли.

Впереди замаячили дома.

— Это, кажется, Гребенская, — сказал Станислав, всмотревшись.

— Э, стой, туда не надо, — сразу забеспокоился Сослан.

Солдат сбавил скорость.

— Погоди, соображу. Прикинуть надо, как дальше ехать. Вообще, здесь где-то недалеко нормальная трасса должна быть. Она прямиком на Кизляр идёт, по карте помню. Только нам туда никак нельзя. Там и машин полно, и чехи кругом. Нас враз запалят. К тому же у границы ихний чеченский пост наверняка будет — его точно не проскочим.

— Ага.

— Я вот боюсь, что эта грунтовку не к границе, а просто в соседнюю станицу ведёт.

Дома впереди проступали теперь отчётливо и медленно приближались.

— Если есть объездная дорога, то не хрен туда вообще соваться. Объедем, к чёрту, — и Станислав подтянул к себе на колени с соседнего сидения автомат.

— А если её нет?

— Да хрен знает. Но на трассу нам точно нельзя. Хотя и в Гребенскую эту не стоит. Мало ли — вдруг там, — и он мотнул головой назад. — Уже знают, что мы убежали. Они же с мобиламии все. Цинканут сюда, скажут, чтоб перехватили.

— Да не врубились ещё, наверное. Если кто и придёт, то в ворота постучит да свалит. Подумает, что нет дома никого, — сказал Сослан.

И вдруг вздрогнул, подскочил на месте, переменился в лице:

— Стас!!

— Что?

— Мы же там ворота забыли закрыть!

Солдата как током ударило. Он замер на мгновенье, впившись руками в руль.

Да, всё так и было. Он распахнул ворота настежь, сел в машину и сразу поехал. А ворота-то закрыть за собой совсем забыл. Так что можно не сомневаться — побег наверняка обнаружен. Скорее всего, их уже бросились искать.

— Чёрт! — крикнул он. — Совсем из головы вылетело. Точно! Ворота-то распахнутые остались. Соседи враз поймут, что здесь что-то не так.

— Может, не поймут? — подал робкий голос Николай с заднего сидения.

— Ага, как же! Да они через пять минут уже начнут во двор заглядывать. Рожи свои поганые туда совать. Мол, в чём дело? Почему ворота настежь?

Сослан помрачнел:

— Да, они сразу поймут. Хорошо ещё, что Султана мы в яму сбросили. А-то такое палево было бы.

— И так палево. Там во дворе кровищи было — жуть.

Он ударил кулаком по дверце, тряхнул головой, выругался:

— Вот лоханулись! Это ж надо.

Мимо них на встречу пролетели две машины. Когда они поравнялись с «Джипом» Станислав положил палец на автоматный спуск.

— Хорошо, стёкла тонированные, не могли они нас разглядеть. А-то Султана-то здесь все знают, — и Сослан, повернув голову, с беспокойством провожал взглядом удаляющиеся машины.

Они были уже возле самой станицы. Объехать её оказалось невозможно. Сколько солдат ни выглядывал из окна, сколько ни крутил головой никакой другой дроги не приметил. Справа Терек, слева степь. Почва глинистая, сырая после дождя.

— Нет, не объедешь тут никак, — вздохнул он. — Если б хоть колея какая была. А так влопаемся в грязь, застрянем — тогда точно кранты.

— Значит, прямо поедем?

— Придётся. Проскочим её поскорее. Потом ещё немного, и граница будет. Машину бросим и в Терек. Сейчас тепло уже, переплывём. А на том берегу уже Дагестан.

Мимо них проехал УАЗик, набитый людьми. Сквозь приспущенные стёкла виднелись автоматные стволы, бородатые лица. В салоне гремела музыка, слышались громкие гортанные выкрики.

— Чехи, б… — прошипел Сослан.

Через минуту «Джип» уже въезжал в станицу. Здесь, при въезде, в десятке метров от дороги, уткнувшись передом в глубокую яму, виднелся обгорелый корпус БТРа, брошенного здесь с войны. Броня была размалёвана надписями белой масляной краской на русском: «Аллах Акбар!», «Шамиль Басаев — мужчина!», «Смерть русским!» Причём, слово «русский» было написано через одно «с». Сожжённый, почернелый, изрешеченный, он зиял крупными дырами в корпусе от гранатных разрывов. Станислав отвернулся с тихим вздохом.

Желая проскочить Гребенскую как можно быстрее, он поехал напрямик, по центральной улице, которая оказалась заасфальтированной. По её обочинам бродили люди. Мужчины, женщины, подростки с любопытством сворачивали головы, провожая их машину внимательными, любопытными взглядами. Старики, важно восседая на низеньких лавочках возле домов, покачивали головами в неизменных папахах или тюбетейках, бесконечно перебирали пальцами чётки, глядя прямо перед собой.

Глаза беглецов с напряжением впивались в прохожих на улице, в стоящие по обочинам машины.

— Если нас кто-нибудь попробует остановить, то первыми начнём стрелять, — произнёс Станислав негромко, раздельно. — Будем прорываться.

Осетин с силой сдавил в руках оружие.

— Лучше пускай нас здесь всех нас положат, чем опять в яме на цепи гнить, — отозвался он глухо.