Аня и Дом Мечты - Люси Мод Монтгомери Страница 45

Оуэн Форд покинул Четыре Ветра на следующее утро. Вечером Аня отправилась навестить Лесли, но никого не нашла. Дом был заперт, и ни огонька ни в одном окне. Казалось, что в нем нет ни души. Лесли не заглянула в гости на следующий день, и Аня сочла это плохим знаком.

Вечером Гилберта вызвали к больному в рыбачью деревушку, и Аня решила проехаться вместе с ним до мыса, чтобы провести несколько часов в обществе капитана Джима. Но за огромным маяком, рассекающим туман осеннего вечера взмахами своего светового луча, приглядывал племянник капитана, Алек Бойд, самого же капитана на маяке не было.

— Что ты будешь делать? — спросил Гилберт. — Поедешь со мной?

— Мне не хочется ехать в деревню, но я, пожалуй, переберусь вместе с тобой через пролив и поброжу по песчаной косе до твоего возвращения. Здесь, на скалах, слишком уж скользко и уныло в этот туманный вечер.

Оставшись в одиночестве на песчаной отмели, Аня целиком отдалась мрачному очарованию ночи. Было довольно тепло для сентября, и в предвечерние часы стоял густой туман, но полная луна, немного рассеяв его, превратила гавань, залив и берега в странный, фантастический мир бледной серебристой дымки, в которой все вырисовывалось неясно, словно пугающие фантомы. Черная шхуна капитана Джосайи Крофорда, которая выходила из гавани, направляясь в один из портов Новой Шотландии с грузом картофеля, была кораблем-призраком, что плывет к далеким, не отмеченным на картах землям, вечно удаляющимся, вечно остающимся недостижимыми. Крики невидимых чаек над головой были призывами душ обреченных на гибель моряков-белые барашки набегающих на песок волн — волшебными существами морских глубин, подкрадывающимися к человеку; большие песчаные дюны — ссутулившимися, спящими великанами из древней легенды северных стран; а огни, неясно поблескивающие за гаванью, —обманчивыми маяками на берегу какой-то сказочной страны. Гуляя в тумане по песчаной косе, Аня тешилась сотнями фантазий. Было так восхитительно, так романтично, так таинственно бродить одной здесь, на этом заколдованном берегу.

Но была ли она одна? Что-то замаячило перед ней в тумане… приняло более отчетливые очертания… и вдруг двинулось ей навстречу по волнистой поверхности разглаженного прибоем песка.

— Лесли! — воскликнула Аня в изумлении. — Что, скажи на милость, ты делаешь… здесь… в этот вечер?

— Ну уж ежели на то пошло, что ты делаешь здесь? — отозвалась Лесли, пытаясь сопроводить свои слова легким смехом. Попытка оказалась неудачной. Лесли выглядела очень усталой, но выбившиеся из-под ее алой шапочки локоны вились вокруг бледного лица, а глаза казались сияющими золотыми звездами.

— Я жду Гилберта. Он там, в деревне. Я собиралась провести вечер на маяке, но капитана Джима сегодня нет дома.

— Ну, а я перебралась на этот берег, потому что мне хотелось идти… идти… и идти, — сказала Лесли. В голосе ее звучало нетерпение. — Я не могла ходить по скалистому берегу — прилив слишком высок, и в бухте среди утесов я чувствовала себя, словно в тюрьме. Мне было необходимо пространство… иначе, думаю, я сошла бы с ума. Я взяла весла и переправилась через пролив в лодке капитана Джима. Я здесь уже около часа. Пойдем… пойдем… давай ходить. Я не могу стоять на месте. Ах, Аня!

— Лесли, дорогая, что с тобой? — спросила Аня, хотя и без того уже отлично знала, в чем дело.

— Я не могу сказать тебе… не спрашивай. Я ничего не имела бы против, если бы ты все уже знала… я даже хотела бы, чтобы ты знала… но рассказать тебе об этом я не могу… не могу рассказать никому. Ах, Аня, я была такой дурой… а это так больно оказаться дурой! На свете нет ничего более мучительного.

Она горько рассмеялась. Аня обняла ее за талию.

— Лесли, не значит ли это, что ты полюбила мистера Форда?

Лесли резко обернулась.

— Откуда ты узнала? Аня, откуда ты узнала? Неужели это написано у меня на лице, так что любой может прочесть? Неужели это настолько очевидно?

— Нет, нет. Я… я не могу сказать тебе, откуда я узнала… Просто это как-то вдруг пришло мне в голову. Лесли, не смотри на меня так!

— Ты презираешь меня? — спросила Лесли негромко и страстно. — Думаешь, что я порочная… недостойная женщина? Или ты думаешь что я просто-напросто обыкновенная дура?

— Ничего такого я о тебе не думаю! Полно дорогая, давай обсуждать случившееся как разумные люди — так, как мы могли бы осуждать любой другой серьезный кризис в твоей или моей жизни. Ты слишком долго предавалась печальным размышлениям о своих чувствах и теперь видишь все в мрачном свете. Ты же сама знаешь о своей склонности впадать в меланхолию всякий раз, когда что-то идет не так, как надо, и ты обещала мне, что будешь с этой склонностью бороться.