Битва свадеб - Лиз Тэлли Страница 45

У Теннисон оставалось двадцать часов для подготовки к завтрашнему празднику, однако сейчас она могла думать только о мужчине, который стоял у нее на кухне в спортивных шортах, обтягивающей футболке (заправленной в шорты, разумеется) и кроссовках. Другими словами, блюститель порядка Джозеф Ретт выглядел просто восхитительно. В руке у него был одноразовый стаканчик с заправки, из которого полицейский задумчиво потягивал кофе, пока хозяйка готовила вафли. Ну, на самом деле просто сунула замороженные в тостер.

– Ты правда это ешь? – недоверчиво покосился на нее Джозеф. – Я думал, ты питаешься исключительно здоровой пищей.

– Это не завтрак, а перекус после упражнений. Вафли протеиновые, я их еще намажу арахисовым маслом. У меня было две тренировки подряд, умираю с голода.

Ничего не ответив, Джозеф наблюдал, как она достает банку с маслом (пониженной жирности) и разрезает клубнику, чтобы положить сверху. Теннисон едва вернулась домой с занятий по барре, вся потная и уставшая, как буквально следом подъехал Джозеф, выполняя свое обещание время от времени заглядывать. Он явно оценил, как она выглядит в шортах и короткой маечке из лайкры, и Теннисон пригласила его зайти проверить, все ли в доме безопасно. Тот усмехнулся, и она едва не попросила его потереть ей спинку в душе. И не только…

Эта мысль вызвала у Теннисон улыбку. Интересно, что бы он ответил? А на предложение завалиться потом вместе на чистые простыни? Ох, хоть бы бравый полицейский ответил «да»!

– Может, тебе тоже сделать? Ты не голоден?

– Нет, спасибо, я плотно позавтракал с утра.

– Значит, бак заправлен, к работе готов? Это хорошо…

Теннисон вытащила вздувшуюся вафлю и намазала ее толстым слоем арахисового масла. В животе заурчало от потрясающего запаха ванилина и поджаренных орехов. Местная клубника, купленная на фермерском рынке, щекотала нос ароматом лета.

– Может, расскажешь наконец что-нибудь о себе? По телефону мы только и болтали что про сериалы, поп-музыку и прочую ерунду. Ты сам из Шривпорта? В какую школу ходил? Был женат? Пойдешь со мной в душ? Дети есть?

Джозеф рассмеялся, и Теннисон почувствовала, что близка к оргазму. Черт, какой же все-таки невероятный красавчик! Несложно представить, как женщины всех возрастов нарочно превышают скорость на дороге, а потом умоляют полицейского, чтобы тот приказал им выйти из машины и обыскал с ног до головы своими великолепными руками – в качестве небольшой моральной компенсации за штраф…

– Мне нравится, как ты формулируешь вопросы!

Джозеф отставил свой кофе и обогнул кухонную стойку. Теннисон невозмутимо оставалась стоять на месте, только с кокетливой улыбкой взяла вафлю и откусила кусочек.

– М-м!..

Руки полицейского легли ей на талию, он придвинулся почти вплотную…

– Я из Аркадии, это в часе езды на восток отсюда. Закончил Луизианский технологический, специализация – бизнес. Разведен. С удовольствием. Детей двое.

Его глаза сияли голубым, подбородок казался высеченным из гранита. Густые брови – девушке такие пришлось бы выщипывать, – крохотная родинка на мочке уха, чувственный рот… О, ему найдется применение, раз уж его обладатель, кажется, не прочь.

– И сколько детям? – спросила Теннисон, откусывая еще кусочек, хотя на самом деле ей хотелось лизнуть шею Джозефа.

Он глубоко вдохнул, скользя глазами по ее губам.

– Пять и восемь. Обе девочки.

Теннисон, положив вафлю на стойку, обвила его шею руками.

– Я вижу, ты отлично умеешь играть в эту игру.

– В какую? – поинтересовался он, проводя пальцем по ее нижней губе, где осталось немного арахисового масла, и затем слизывая его. У нее слегка подогнулись колени.

– В ту, в которую мы играем. Притворяемся, что не хотим залезть друг к другу в штаны.

Она чуть коснулась губами местечка на горле, где бился пульс. Джозеф резко втянул воздух, и она откинула голову с хищной улыбкой. Однако он немедленно отплатил той же монетой, шагнув вперед и крепко прижавшись к Теннисон всем телом – именно там, где надо.

– Я думал, это такая тонкая прелюдия. Если ты считаешь, что уже достаточно, можем перейти к настоящей. Стой – у тебя есть какое-нибудь не девчачье мыло? Мне потом на работу, не хочу пахнуть, как лужайка с цветами.

Она привстала на цыпочки, потому что он был гораздо выше, и, коснувшись его губ своими, прошептала:

– Ты будешь пахнуть мной.

Кажется, он зарычал или издал еще какой-то голодный звук – разбираться было некогда. В следующий миг Джозеф уже окружал ее со всех сторон. Его губы прижались к ее, а руки ухватили за ягодицы и притянули к себе. Это было потрясающе. Целоваться он умел как никто и в ласках тоже знал толк. При таких навыках с обыском у Джозефа проблем наверняка не возникало – будь у нее при себе оружие, он нашел бы его в два счета.

Теннисон унеслась так далеко, что услышала телефон, только когда рингтон пошел по второму кругу.

– Джозеф, – пробормотала она, прижимаясь губами к его волосам. – Мне нужно ответить…

– М-м? – простонал тот куда-то ей в шею. Одна его рука уже залезла сзади в шорты, обхватив ее ягодицы, другая пробиралась под тугую ткань спортивного бюстгальтера. Соски Теннисон затвердели, трусики намокли – ей не было так хорошо уже, наверное, год. Или два. А то и три.

– Телефон. Это мама звонит. Нужно ответить.

Джозеф поднял на нее глаза, в которых так и плескалось желание.

– Ты серьезно?