Прекрасные сломанные вещи - Сара Барнард Страница 45

Мы приняли душ, и я нашла комплект домашней одежды, который был Сьюзан впору. Затем мы спустились в кухню. Мама жарила бекон и яичницу. Папа читал газету за столом. Тэрин потягивала чай, прислонившись к столешнице. Увидев меня, она улыбнулась с понимающим одобрением.

– Как самочувствие?

– Порядок, – ответила я, хотя голова у меня раскалывалась, а в животе работала стиральная машинка в режиме отжима.

– Я поговорила с Сарой, – обратилась мама к Сьюзан.

Та побледнела.

– Она приедет тебя забрать. Знаешь, что интересно: она вообще ничего не знала ни о какой вечеринке. Удивилась, что ты у нас.

Я думала, нет ничего хуже, чем когда тебя отчитывает мама. Оказалось, когда мама отчитывает твоих друзей – это намного, намного хуже.

– Это я решила вернуться, – сказала я лишь для того, чтобы что-то сказать.

Мама выразительно на меня посмотрела, и я заткнулась.

– Почему бы вам не присесть и не позавтракать? – спросила она.

Когда через десять минут приехала Сара – и вид у нее был крайне, крайне разочарованный, – Сьюзан даже не попыталась оправдываться. Плечи под кожаной курткой поникли; она смотрела в пол, избегая тетиного взгляда.

– Кэрол, мне так жаль, – сказала Сара. – Даже не знаю, что сказать.

– Думаю, на этот раз они обе виноваты одинаково, – ответила мама, кладя руки мне на плечи и сжимая.

Сьюзан подняла на меня взгляд, и по ее лицу пробежала быстрая понимающая усмешка. Потом она вновь склонила голову.

– Пойдем, горюшко мое, – сказала Сара со вздохом, беря Сьюзан за руку. – Надо с этим разобраться.

Они ушли. Я попыталась было скрыться в комнате, но мама преградила мне путь и указала в кухню.

– Туда, – сказала она. – Садись.

Я пошла и села.

– Итак, – начал папа, складывая пальцы домиком. – Думаю, можно не говорить, что мы ожидали от тебя куда большего. Такое поведение попросту недопустимо.

Всего одна реплика – и уже два трюизма. Надо же. Мне, как всегда, не повезло, и я влипла в неприятности в один из редких дней, когда папа был дома. Если бы мама была одна, она бы, конечно, огорчилась и, может, немного покричала, но я бы выразила раскаяние, и мы бы помирились. Папа, однако, любил прибегать к логике, словно у него в голове была инструкция о том, как приструнить свою дочь. Мы застряли в кухне надолго.

– Начнем с алкоголя? – Папа многозначительно поднял брови. – Или с того, что вы одни шли ночью по городу, да еще и пьяные? А ведь мы думали, что ты гостишь у Рози.

– Мы и собирались, – сказала я. – Но Сьюз…

– Да, – перебил меня папа. – Да. Твоя подруга Сьюз. До нее мы еще дойдем. – Он медленно выдохнул через нос. – Это ведь та самая подруга, которую отстранили от уроков за то, что она кидалась стульями? Та самая, которую постоянно оставляли после школы, да?

Я помолчала.

– В общем, да, но…

– Давай начистоту, – продолжил он, не слушая. – Очевидно, что именно из-за нее ты вчера вернулась домой. Тэрин сказала, что ты буквально волокла ее за собой.

Я посмотрела на сестру. Какое жестокое предательство!

– Тэрин!

– Ох, бога ради, – раздраженно сказала она. – Пап, не искажай мои слова.

Она посмотрела на меня.

– Я сказала это по-доброму, Кэдди. Чтобы показать, что ты хорошая подруга.

– И очень зря, – сказал папа, повышая голос. – Хорошие подруги поступают иначе. Если ей вздумается появляться у нас на пороге пьяной или обкуренной и бог еще знает в каком состоянии… в любое время дня и ночи… Это ее проблемы. Не твои.

– Обкуренной? – Я была сбита с толку. – Это когда она была обкуренная?

– Джон, – выразительно оборвала его мама.

Я поймала взгляд, которым она посмотрела на папу. Возможно, Сара рассказывала ей про Сьюзан такое, о чем я не знала. От этой мысли мне так поплохело, что я задвинула ее подальше. Мама повернулась ко мне.

– Нас очень беспокоит твоя дружба с этой девочкой, – спокойно сказала она. – Я уже говорила тебе. Если дело доходит до такого – до пьянства и лжи о том, где ты находишься… то, выходит, у нас проблемы.

– Не вините ее за то, что я напилась, – сказала я. – Все выпивают.

– Тебе шестнадцать, – медленно, чеканя каждый слог, сказал папа. – Неужели надо об этом напоминать?

– Пап, – вставила слово Тэрин. – Все шестнадцатилетние напиваются. Простите, но такова жизнь. Нельзя же ждать, что Кэдди пойдет на вечеринку, где все пьют, и останется трезвой.

– Я ожидаю именно этого. – Папа хлопнул ладонью по столу, и мы втроем подпрыгнули от неожиданности. Он заговорил еще громче. – Мы не так тебя воспитывали, Кэднам. Нельзя напиваться только из-за того, что тебе предложили. Надо отказываться.

Я смотрела на него, не понимая, откуда в нем столько наивности. Я напивалась на вечеринках с друзьями с тех пор, как мне стукнуло тринадцать. Родители могли воспитывать меня, как им вздумается, но я все же росла не на необитаемом острове.

– Нас никогда не беспокоила твоя дружба с Рози, – вставила мама. – И, мне кажется, важно об этом помнить. Я думала, тебе хватит здравого смысла не поддаваться под такое влияние. И меня очень огорчает, что мы были неправы.

Тэрин, стоя за маминой спиной и все еще опираясь на столешницу, закатила глаза.

– Некоторые люди – плохая компания, Кэдди, – сказал папа. – От них больше бед, чем пользы.

Я вспомнила, как Сьюзан терпеливо выпрямляла мне волосы и говорила с Рози про Лиама; как она показывала мне, как опрокинуть стакан и не почувствовать горечи алкоголя; как она сжимала мою руку и рыдала посреди улицы.

– Она не плохая компания, – сказала я. – Ей просто очень грустно.

– Ну, это уже не твои проблемы, – опять сказал папа.

Мой папа – доктор. Папа, который ловил пауков у меня в комнате и осторожно выносил их в сад.

– Не хочу больше видеть ее в нашем доме. Ей здесь не рады.

Я посмотрела на маму, чувствуя, как слезы начинают щипать мне глаза. Она вздохнула.

– Если ты хочешь других последствий, Кэдди, научись принимать другие решения.

Дальше стало еще хуже.

Посреди дня на пороге ни с того ни с сего появилась Рози. Хотя она вежливо поздоровалась с мамой, которая пустила ее внутрь, я видела, что под ее улыбкой прячется какое-то другое чувство. Как только мы оказались в комнате одни, это другое чувство сразу прорвалось наружу.

– Не буду ходить вокруг да около, – сказала она дрожащим голосом. – Лучше сказать прямо. Я очень злюсь. И очень огорчена. Из-за тебя.

Я похолодела от ужаса.