Босяки и комиссары  - Александр Баринов Страница 44

Но чем больше я узнавал о том, как устроен бизнес, которым я занялся, тем более правдоподобными казались слухи о том, что Марво ведет какую-то грязную игру с полицией. Уж больно хорошо там знали, когда арестовывали людей с нашим товаром, где и когда их нужно ждать, чтобы взять с поличным. Первый такой случай, на который я обратил внимание, произошел еще в самом начале нашей совместной работы с Марво, когда мы изготовили на моей установке первые партии экстази. Помню, Марво тогда пришел к нам на базу и упаковал две тысячи таблеток, сказав, что обещал их одному из своих заказчиков. А на следующий день в вечерних теленовостях сообщили, что полиция в ходе операции против наркоторговцев задержала какого-то спортсмена, у которого в машине нашли именно две тысячи таблеток экстази. Причем на каждой из них имелся фирменный знак — выдавленный логотип в виде улыбки. А как раз такой рисунок Зак, штампуя экстази в своем гараже еще с помощью домкрата, ставил тогда на наши таблетки.

Ясно было, что у спортсмена полиция нашла ту самую партию экстази, которую накануне Марво забрал с нашей базы. Я еще подумал тогда, как это все странно. В теленовостях сообщали, что это была спланированная операция, а не случайная облава. Но откуда полиция могла так быстро узнать, что у этого спортсмена будут при себе наркотики? Ведь Марво забрал у нас таблетки только накануне вечером. Так что наверняка знать, у кого ночью они окажутся, могли только сам спортсмен (и то не наверняка, ведь встреча могла сорваться по самым разным причинам), и тот, кто ему их обещал передать. То есть, скорее всего, сам Марво. Конечно, полиция могла и раньше следить за спортсменом, слушать его телефонные разговоры и узнать о сделке. Но тогда непонятно, как же удалось ускользнуть от полиции самому Марво. В общем, выглядело все это действительно подозрительно. Но тогда я голову долго ломать не стал, решив, что, наверное, в истории со спортсменом все не так просто, как могло показаться. Может, Марво передавал таблетки не сам, а через кого-то еще, может, его человек в полиции вовремя предупредил, и он успел принять какие-нибудь меры предосторожности. Но когда я увидел Марво через день, он напуганным или хотя бы озабоченным вовсе не выглядел и вел себя так, будто ничего не случилось. И подобные истории потом случались нередко.

Сам Марво иногда после таких арестов кому-нибудь из нас вроде как по секрету рассказывал, что знает, кто выдал полиции информацию о готовившейся сделке. Но, слушая все эти разговоры, я скоро стал замечать, что Марво частенько врет, просто пытаясь убедить всех нас, что доверять, кроме него самого, никому нельзя, а предателем может быть кто угодно. Прослышав в свое время, что мы подружились с Яанусом, Марво нередко мне напоминал, чтобы я особо с тем не откровенничал. Мол, в свое время Яануса арестовали в Финляндии, куда он подрядился переправить партию наркотиков, и будто бы он там согласился сотрудничать с полицией. Как рассказывал Марво, из-за этого два его знакомых, которых выдал Яанус, надолго отправились в тюрьму, а самого Яануса вскоре отпустили. Но и от самого Яануса, и от других знакомых я уже слышал эту историю и знал, что все было несколько иначе. Яануса и еще двух человек, приехавших за товаром от заказчика, финская полиция действительно тогда арестовала. Но когда она появилась, покупатели уже забрали таблетки, и у Яануса ничего не нашли. Поскольку тех двоих взяли с наркотиками, их и осудили. А против Яануса полиция собрать улик не смогла, сам он все отрицал, и потому его через два или три месяца отпустили.

Когда я уже работал в Москве, совсем скверную новость поведал мне Райво. Он рассказал, что недавно в ресторане, где Марво назначил ему встречу, случайно увидел давнего знакомого по кличке Ухо. Они поздоровались, и тот, увидев, к кому за столик подсел Райво, чуть позже перезвонил и предложил встретиться. На следующий день Ухо рассказал, что когда-то хорошо знал Марво. Будто бы еще в начале 90-х годов они вместе с несколькими приятелями промышляли квартирными кражами. Работали они так около года, пока полиция, наконец, их всех не поймала. Но на суде Марво, который поначалу, как Ухо и другие компаньоны, был арестован, к их удивлению, присутствовал уже как свидетель и тюрьмы избежал. Естественно, все тогда решили, что такую поблажку Марво заслужил тем, что согласился работать на полицию. Поэтому Ухо и советовал быть осторожнее с этим человеком.

Где во всех этих рассказах и слухах правда, а где ложь или просто домыслы, разобраться было невозможно. Но, понятно, дыма без огня не бывает — ни о ком другом, кого я узнал, с тех пор, как занялся изготовлением наркотиков, не ходило столько кривотолков, как о Марво. Так что держаться от него лучше было подальше. Поэтому я и не помышлял даже пытаться отхватить хоть небольшой кусочек от жирного пирога, который Марво пек из моего MDP-2-P в Таллине. Своим положением я был вполне доволен. В Москве у меня был бизнес, пусть и не такой прибыльный, как у Марво, но все же свой собственный, куда более безопасный и менее хлопотный. Все-таки я занимался не самими наркотиками, за которыми спецслужбы во всех странах охотятся в первую очередь, а ничем внешне не выдающейся «синтетической амброй», оценить достоинства которой могут лишь очень немногие специалисты. Да и по закону наказание за нее в случае проблем с властями грозило чисто символическое. К тому же и Марво, при всех его отрицательных качествах, в моем положении был удобен в качестве торгового партнера как уже хорошо изученный персонаж. Ведь я ему был нужен не меньше, чем он мне. Без моего «ароматного масла» у него бы сразу встало все производство. Так что я полагал, Марво вряд ли будет пытаться устроить мне крупные неприятности и по той же причине вынужден платить мне причитающуюся долю. Потому я рассчитывал, что, если все будет в порядке и в Москве, и в Таллине, смогу довольно долго, может несколько лет, спокойно заниматься своей «амброй» и за это время накоплю приличный капитал.

Но уже очень скоро выяснилось, что я ошибался. Марво все-таки не смог смириться с тем, что кто-то перестанет от него зависеть, да еще и будет заставлять платить по счетам. И как только я дал Марво шанс себя обмануть, он тут же им воспользовался, чтобы попытаться снова посадить меня на поводок, сделав своим должником.

Где-то через два месяца ударной работы запасы изготовленной для меня на московском химкомбинате «амбры» начали подходить к концу. Приехав очередной раз в Таллин за деньгами, я сказал Марво, что надо решать вопрос с доставкой новой партии сырья — сафрола или хотя бы сассафраса. Но Яанус договориться с ханойским заводом еще не успел. Вместе с Заком он все время был загружен на производстве — то они занимались химической установкой, изготавливая кристаллический экстази, то штамповали таблетки. А никто, кроме Яануса, вести дела с вьетнамцами не умел. Объясниться на английском языке хоть как-то по телефону с представителями завода, конечно, мог и кто-то другой из нас. Но лишь Яанус разбирался, как надо составлять договора, и не только бегло говорил по-английски, но и хорошо знал разные специфические термины из области экономики и бухгалтерии.

Поэтому, чтобы не простаивать зря, пока свежее сырье не подоспеет из Вьетнама, я предложил Марво переправить обратно в Москву сафрол, который они успели вывезти в Таллин из конторы Калмера, пока я сидел в псковской тюрьме. Из той партии, что Марво вроде как подарили его заказчики из Испании. Как я уже упоминал, в мое отсутствие Яанус и Зак успели переработать лишь малую часть того сафрола, и его должно было оставаться около 600 килограммов. Поскольку потом я стал присылать из Москвы уже готовый MDP-2-P, то сафрол, как я слышал, так и хранился где-то у Марво без дела.