Стеклобой - Михаил Перловский Страница 44

Как бы это ни было странно, Иван мгновенно забыл о неудаче, лишь только Митенька исчез у него из виду. Новая задачка, неожиданный поворот — только успевай держать дыхание на резком вираже. Он вернулся от перронов к зданию вокзала, разглядывая сновавших туда-сюда лоточников, ленивого дворника, безуспешно преследовавшего метлой воронье перо от одной лужи до другой, и пассажиров, готовившихся отъезжать на ближайшем поезде до Питера. Поезд был проходящий, стоял от силы пять минут, а до сих пор не объявили, на каком пути его ожидают. Было заметно, что люди волнуются. «Значит, скоро начнутся метания, — подумал Иван с удовольствием и открыл дверь вокзала, — самая благодатная почва». Немолодая пара с тюками ругалась между собой, при этом не выпуская ладошки двух выворачивающихся толстощеких карапузов. Грустная дама в черном переставляла с места на место шляпные коробки. Два важных разгоряченных господина спорили друг с другом и были похожи на петухов. Мамаша с дочерью чинно восседали на краю лавочки, так ровно и строго выпрямив спины, словно на них держалась вокзальная крыша.

— А вот и тот, кого я ждал, — пробормотал себе под нос Иван и в нем запенилась радость узнавания.

Натыкаясь попеременно то на мягкие спины пассажиров, то на железные столбы зала ожидания, навстречу Ивану медленно шел господин средних лет в помятой шляпе и забрызганном грязью плаще. Он то и дело подносил к лицу свою ладонь и щурился, пытаясь что-то на ней разглядеть. Господин остановился рядом с Иваном. Несмотря на общую потерянность и неуклюжесть, одет он был до крайности дорого. В ладони же у него находился брегет и, по всей видимости, отказывался сообщать точное время своему владельцу. Владелец задрал голову в надежде разглядеть стрелки на циферблате вокзальных часов, которые возвышались на столбе аккурат над головой Ивана.

— Милейший, вы не могли бы… который … мнээ… сейчас… мнэээ… час…

Иван шагнул в направлении господина, намереваясь обнять его, как доброго приятеля, но вместо объятий запустил руку в широкий карман его плаща.

— Разумеется! Сейчас ровно три часа пополудни, спешу сообщить, что до поезда в Санкт-Петербург нам с вами осталось два с половиной часа.

— Позвольте, как же, я полагал, что он вот-вот подойдет, на моих часах уже пять!

— Ошибка, уважаемый, ошибка вышла. Должно быть вы напутали.

Господин так же медленно удалился, а Иван с нежностью ощупывал свежеукраденный латунный проездной жетон. Он подкинул жетон на ладони — билет на свободу достался ему легко.

Обманутый господин все семенил в сторону площади, постепенно теряясь среди толпы. Иван проводил его взглядом и убедился, что тот не расслышал объявления о прибытии поезда, после чего смело направился к своему вагону номер шесть. Иван намеревался хорошенько выспаться, а затем поинтересоваться насчет привлекательных особ женского пола или состоятельных особ пола мужского среди попутчиков. Где-то зазвучала музыка, трубы брали торжественные ноты. Быстро двигаясь по перрону, он вглядывался в окна вагонов, и по всему видно было, что публика в них разительно отличалась от местных жителей, даже издалека были заметны их столичные лоск и надменность во взглядах. Поразительно, подумал Иван, как могут сочетаться на одном лице выражения скуки и презрения — дамы и их спутники разглядывали маленькую станцию так, будто бы мечтали не видеть ее никогда в своей жизни. Впрочем, чрезмерная гордыня всегда на руку такому молодцу, как я, улыбнулся себе Иван.

Нужный вагон уже показался, и Иван заметил возле него оживление. Он прислушался и убедился, что музыка доносится именно оттуда. На всякий случай широко улыбаясь, Иван направился к небольшой толпе, пестреющей впереди. Несколько десятков человек, по преимуществу барышни с розами и веточками вербы в руках, три трубача и один кругленький барабанщик вглядывались в идущих им навстречу пассажиров, явно ожидая кого-то. Завидев Ивана, поступь которого была твердой и уверенной, а улыбка теплее весеннего солнца, барышни взвизгнули и захлопали в ладоши. Одновременно с этим они подпрыгивали, шептались и показывали на Ивана пальцем. Две из них подбежали к нему, обдав его свежим ветерком и ароматом роз, схватили под руки и запричитали наперебой:

— Филипп Николаевич! Душечка! Родненький! Да мы думали, вы не успеете и опоздаете! Проходите скорее! Скоро тронется! Берите же цветы! Мы вызвали для вас оркестр! Веня, марш!

Над ухом рявкнула труба, Веня опередил остальных оркестрантов, вероятно, от восторга и торжественности момента. Румяные лица барышень закружились перед Иваном, настойчивые объятия оттесняли его к ступеням вагона. Сама судьба воплотилась в десяток юных дам и толкала его на верный путь. «Какой, однако, изящный способ, довольно миленькие лица у моей фортуны, — ухмылялся Иван, — особенно эта брюнетка в шляпке с маками! Да и рыженькая в зеленом недурна»!

— Филипп Николаевич! Поднимайтесь же скорее, поезд отправляется, для вас там все приготовлено, Данила уже в вагоне, он сопроводит вас в Петербург! Как жаль, что все так мимолетно, на один день, мы совсем не успели с вами…

Поезд яростно зашипел и дернулся, поглотив юный голосок. Иван висел на ступенях, держась за поручни, оглядывая с высоты цветные шляпки, отблески медных труб, удалявшиеся от него в завитках паровозного дыма.

Направляясь к своему месту, Иван был готов сразу к двум вариантам дальнейших действий, все зависело от невидимого пока Данилы, от того, знает ли он Филиппа Николаевича в лицо или нет. Подойдя к купейной дверце, Иван приложил ухо к прохладному полированному дереву и с минуту слушал мягкую ватную тишину. Затем нажал на ручку и осторожно просунул голову внутрь. В купе не было ни души, бархатные диваны пустовали, окно было открыто, и ветер трепал серенькие льняные занавески. На столике возвышалась стопка книжиц с затейливыми вензелями на обложке.

— Сочинения Миловидова Эф. Эн., — прочитал вслух Иван. — «Соколиная охота», «Купеческая дочь», «Вояж беллетриста», так-так, — ухмыльнулся Иван, — у нас, получается, вояж…

Поезд набирал ход, за окнами замелькало. Иван уложил цветы на столик, выбрал одну из книжек и уселся на мягкий диван. Нельзя было сказать, что недавняя сцена чрезмерно удивила его. Образ жизни, который он избрал для себя, предполагал разного рода неожиданности, и опасные, и радостные, и шли они чередой, сменяя друг друга. Иван лишь старался держать нос по ветру, и со временем выучился извлекать пользу из любой ситуации, а здесь сам бог велел не стесняться и радоваться удаче. В дверь тихо постучали, Иван отложил книгу, пригладил волосы, и не открывая спросил:

— Да-да, что вам угодно?

— Пзвте атбедать! — звонко, но неразборчиво ответили с той стороны и звякнули металлическим.

Иван открыл дверь. На пороге, согнувшись в легком поклоне, стоял зализанный паренек, перед которым благоухал ароматами сервированный столик с яствами.

— Днил Мхалч извлили прслать! — не разжимая зубов, процедил паренек. — Знак внимания от директора ресторана! — расшифровал Иван следующие слова.