Ведьмино отродье - Маргарет Этвуд Страница 44

– Смотрю, Сиберт Стэнли тоже хочет приехать, – говорит Феликс. – С чего бы вдруг?

– Ходят слухи… на самом деле не просто слухи… что он метит в лидеры партии. Будет продвигать свою кандидатуру на съезде в июне. У него благонадежное происхождение и много денег.

– Сэл тоже метит в партийные лидеры, – говорит Феликс. – Всегда был честолюбивым. Мы с ним вместе учились в школе. Он уже тогда был изрядным мерзавцем. Стало быть, у них конкуренция?

– Конкуренция – еще мягко сказано, – говорит Эстель. – Хотя в определенных кругах Сиберта за глаза называют «вялым членом». Считается, что у него нет яиц, прошу прощения. – Она хихикает, упиваясь своей испорченностью. – С другой стороны, Сэл О’Нелли нажил немало врагов. Как о нем говорят, он использует людей, а когда они больше ему не нужны, без зазрения сбрасывает их под поезд.

– Я заметил, – говорит Феликс.

– Но у многих из тех, кого он расплющил, есть влиятельные друзья. Их возмущает подобный подход. Так что шансы примерно равны. Я бы сказала, что эти двое идут корпус в корпус.

– А наш славный Тони? – спрашивает Феликс. – Кого он поддерживает?

Конечно, Тони не упустит свой шанс. Он бросится всем своим весом на тонущего кандидата и утянет его на дно, а другого за волосы вытащит на берег. А потом стребует награду с того, кто выплывет.

– Пока непонятно, – говорит Эстель. – Он основательно вылизал башмаки им обоим. По моим сведениям.

– Да, язык у него смазан, – говорит Феликс. Он ведет пальцем по списку. – Кто такой Фредерик О’Нелли? Родственник министра?

– Сын Сэла, – говорит Эстель. – Нерадивый сыночек. Окончил аспирантуру в Национальной театральной школе, сейчас стажируется в Мейкшавеге. Сэл попросил Лонни пристроить его на фестиваль, потому что хоть господин министр и не одобряет, но не может отказать сыну. Молодой человек бредит театром, не мыслит жизни без театра. Удивительно, если учесть, что его папа далек от искусства. Сэлу все это – как кость поперек горла.

– Он считает, что может играть? – говорит Феликс. – Этот мальчишка?

Черт знает что! Заносчивый мелкий засранец из золотой молодежи думает, что сумеет пробраться в театр, пользуясь связями и покровительством папеньки. Загадай желание, и Голубая фея превратит тебя в настоящего актера. Скорее всего, у него театральный талант как у вареной свеклы.

– Он не играет, – говорит Эстель. – Он хочет стать режиссером. Он очень настаивал, чтобы его взяли на премьеру. Он видел ваши предыдущие постановки. Я знаю, что эти записи не предназначены для широкого просмотра, но я их ему показала… втихаря… Он считает, что ваши спектакли – я цитирую – гениальны. Он говорит, что ваша программа очень оригинальная, передовая. Что это блестящий пример театра для людей.

Феликс решает, что парень, похоже, не такой безнадежный.

– Но он не знает, что я – это я? – спрашивает он. – Он не знает, что я… Феликс Филлипс? – Он чуть было не сказал тот самый Феликс Филлипс, но вовремя сообразил, что, наверное, уже не котируется как тот самый.

Эстель улыбается.

– Я молчала как рыба. Все эти годы. Я сохранила ваш секрет и даже добавила вам маскировки. Насколько им известно – нашим высоким гостям, – вы чудаковатый учитель на пенсии, потрепанный жизнью старый неудачник по имени мистер Герц. Я позаботилась, чтобы эта история разошлась по министерству, и у них не возникло и тени сомнения, потому что кто, кроме старого неудачника на пенсии, стал бы возиться с театральными постановками в исправительной колонии? Может, еще по мартини?

– Непременно! И закажем жареных кальмаров, – говорит Феликс. – Гулять так гулять! – Сколько он уже выпил? Феликс чувствует себя превосходно: присутствие сына Сэла вносит в их предприятие весьма интересный оттенок. Во всяком случае, Феликс на это надеется. – Вы самая лучшая, – говорит он Эстель. Как получилось, что они держатся за руки? Он пьян? – Лучшая в мире госпожа Удача.

– Я всегда с вами, – говорит она. – Образно говоря, вы тот парень, с которым я сюда пришла. Помните, в Мейкшавеге, лет пятнадцать назад? Прекрасная постановка «Парней и куколок».

– Это было еще до меня, – говорит Феликс, – но я когда-то играл в «Парнях и куколках». По молодости.

– Вы до сих пор молоды, – выдыхает она. – Молоды сердцем.

– Но вы моложе, – говорит он. – Моложе, чем весна. – Да, он пьян. – Госпожа Удача может быть милой дамой.

Они чокаются.

– Весьма милой дамой, – говорит она, – если со мной подружиться. – Она отпивает мартини. Не глоточек, а целый глоток. – Я не знаю, что вы задумали, но вид у вас хитрый. Если речь о спасении нашей программы, я вас полностью поддержу. И если нужно, прикрою.