Стервы - Джиллиан Ларкин Страница 44

Она расплатилась с водителем, открыла дверцу и, прикрыв голову миниатюрной сумочкой, собиралась уже рвануть что есть духу к дому, когда узнала новехонький «кадиллак», стоявший в самом конце подъездной аллеи.

Автомобиль принадлежал человеку, видеть которого в эту минуту ей хотелось меньше всего на свете, — Маркусу Истмену. Что-то он зачастил сюда, если вспомнить, сколько у него друзей и бывших подружек. Клара стремглав пустилась бежать к дому, но еще на полдороге промокла до нитки.

Оказавшись в безопасности на крыльце, под навесом, она задержалась перед дверью. Требовалось время, чтобы взять себя в руки. В душе у нее все было скомкано, как вымокшее крепдешиновое платье с цветочным узором, которое липло к мокрому телу.

Она возвращалась после обеда с одним нью-йоркским приятелем. Собственно, не ее приятелем, а Задиры. Получив последнюю загадочную записку, она уже не могла ни минуты оставаться спокойной, пока не выяснит точно, не Задира ли посылает ей эти записки, не сбываются ли ее ночные кошмары. Кто же пишет ей письма? Задира? Или Красавчик Проныра? А может быть, Бутлегер? Или же кто-то такой, кого она даже не подозревала, но имеющий на нее зуб? Слишком много неизвестных в этой задачке. Нужно было повычеркивать из списка одно имя за другим и вычислить того человека, пока он (или она?) не добрался до Клары.

Вот она и договорилась о тайной встрече с приятелем Задиры. Это был Бартон Бишоп, архитектор, который недавно перебрался в Чикаго, чтобы выполнить заказ Фрэнка Ллойда Райта. Для миссис Кармоди она сочинила легенду: есть-де возможность вступить в Чикагскую лигу общественных связей! — и отправилась потихоньку на обед в ресторанчик «Хижина», претенциозное заведение в центре города, где ужинали многие снобы.

Однако затеянное ею расследование с треском провалилось. Бартон совсем ничего не знал, в особенности же о Задире, которого она подозревала в первую очередь. Мало того, Бартон имел наглость приставать к ней!

По дороге домой она попросила водителя такси опустить стекло.

— И ничему не удивляйтесь, — добавила она. — Продолжайте спокойно вести машину.

— Простите, не понял, — сказал таксист. Этот седовласый доброжелательный человек был чем-то похож на ее дедушку.

— Ведите машину спокойно, что бы ни случилось, — повторила Клара. И сразу после этого завопила что есть мочи.

Она вопила, орала благим матом и колотила кулаками по кожаной обивке сидений, пока не стала задыхаться, а злость не перестала душить ее. Слыша доносящиеся из машины вопли, парочки на тротуарах теснее прижимались друг к другу и провожали такси широко открытыми от изумления глазами. Дело было сделано. Клара успокоилась.

— Спасибо.

— Может, вам плохо, мисс?

— Мне чудесно, — возразила она, но в глубине души ее терзал страх. Она была смертельно напугана.

Чего хочет от нее таинственный автор записок? Чего-то конкретного или хочет просто лишить ее покоя? Пишет ли на самом деле записки Задира или дело обстоит гораздо хуже?

И от того, что она стоит и таращится на струи дождя, решить эту задачу легче не станет. Пора надевать пижаму и ложиться в постель.

Клара вошла в дом, который казался опустевшим. Было девять часов вечера — значит, миссис Кармоди уже легла спать, а Глория делает, наверное, домашнее задание у себя в комнате. Клара сняла «лодочки» на высоком каблуке, которые весь вечер немилосердно натирали ей ноги, и прошла через восточное крыло к нише, служившей хозяйским гардеробом.

— Давно пора бы, — послышался чей-то голос из глубины вестибюля. К ней шел Маркус, держа в руках большую открытую коробку с мороженым, в которое были воткнуты две ложечки. — А то мороженое почти растаяло.

— Я очень устала, правда, Маркус, и к тому же вымокла насквозь. — Мороженое выглядело очень привлекательным, как и сам Маркус. Одет он был на удивление непритязательно — в темно-синий свитер, простые хлопчатобумажные брюки и легкие кожаные туфли. Так он казался еще красивее, чем обычно. — Я хочу обсушиться и лечь спать.

— А почему ты так сильно устала? — спросил он с подозрением. По вестибюлю прокатился эхом раскат грома. — Где это ты была сегодня вечером?

— Меня пригласили на обед, — с запинкой призналась Клара.

— Кто пригласил?

— Да друг один, просто друг, инспектор Истмен. Тебе что, нечем другим заняться, кроме как околачиваться у дома Глории Кармоди?

— Ты ходила на свидание, правда? — хмуро спросил Маркус.

— Отчего ты так думаешь?

— Мужская интуиция, — ответил он и вытер катившуюся по щеке Клары дождевую капельку. — Меня она ни разу не подводила.

— Маркус, я пойду к себе наверх.

— Я с тобой.

— Нельзя! — воскликнула Клара, освещенная внезапной вспышкой молнии. — Тетушка ни за что не позволит, чтобы ты входил в мою комнату…

— В этом доме я могу идти, куда захочу, так всегда было и есть. Моих родителей почти никогда не было в Чикаго, и растила меня, по сути, миссис Кармоди. — Он зачерпнул ложечкой мороженое и отправил себе в рот. — Глория мне все равно что сестра.

Кларе вдруг стало жаль его.

— Кроме того, — продолжал Маркус, — не нужно себе льстить. Я приехал по одной и только одной причине.

— И эта причина?..

— Домашнее мороженое, которое готовит Анри.

Когда речь заходила о мороженом, сила воли Клары сразу куда-то девалась.

— Отлично, — сказала она небрежным тоном, отжимая пальцами мокрые волосы. — Можешь подняться на второй этаж при одном условии.

— Каком?

— Если мороженое мне понравится.

***

— Я держу слово, — прошептала Клара, чуть-чуть приоткрывая дверь. — Можешь войти.

Маркус сидел на полу в темном коридоре, возле комнаты Клары, где она оставила его несколько минут назад. Она объяснила, что ей сначала нужно переодеться в сухое (это была чистая правда), но куда больше, до ледяного ужаса, ее заботило то, что в комнате может обнаружиться очередное загадочное послание.

Она быстро обыскала всю комнату, но ничего не нашла. И слава Богу. А теперь Клара смотрела, как стройная фигура Маркуса проскальзывает в ее освещенную спальню.

Маркус окинул махровый халат Клары оценивающим взглядом.

— Ты выглядишь заново родившейся.

— Я чувствую себя заново родившейся. — Она все еще вытирала полотенцем волосы, неловко стоя перед Маркусом. — Хотя мне надо было бы снять чулки. — Она посмотрела на свои ноги, потом пожала плечами, осознавая, что теряется при нем куда сильнее, чем ей казалось. — Ну… вот это — моя комната.

Маркус поглядел на нее глазами побитой собачки.

— Ты даже не помнишь, что я уже заходил сюда?