Клуб желаний - Ким Стрикленд Страница 44

— О тебе хорошо заботятся? Тебя тут любят? — Слова застряли у нее в горле. — Ах ты мой дорогой… — Клаудия проглотила подступившие слезы. Давно надо было сюда прийти.

Но как же было страшно. Начнешь навещать его, привяжешься, а потом что? Смотреть, как его оторвут от тебя и отдадут чужим людям? После собеседования у соцработника у Клаудии появилась надежда. Личная заинтересованность… Хотя количество требуемых документов и собеседований с проверками, которые им с Дэном предстояло вытерпеть, казалось непреодолимым. Пройти медосмотр, представить план пожарной эвакуации, сдать отпечатки пальцев и даже принести справку, что их домашним животным сделаны прививки. Но поскольку фэн-шуйная золотая рыбка сдохла, делать ей прививку нет надобности. И на том спасибо.

Теперь, когда Клаудия закрутила всю машину, Дэн принялся тишком вставлять палки в колеса, значительно все запутывая и усложняя. Его отношение в духе идея-дурацкая-но-я-иду-тебе-навстречу сменилось едва прикрытым хамством. Односложные ответы на ее вопросы, когда она заполняет анкеты. Вечное угрюмое молчание — совершенно для него нехарактерное. К тому же Клаудия была уверена, что он прекрасно понимает: возню с патронатом она затеяла исключительно для того, чтобы он постепенно свыкся с мыслью об усыновлении.

Нет, дело безнадежное. Без Дэна ей всего этого не осилить, да и соцработнику двух секунд хватит на собеседовании, чтобы уразуметь: в этом вопросе они с Дэном не заодно. Смешно даже пытаться. И все же теперь, когда она наконец попала сюда и взяла на руки крохотного мальчика, Клаудия поняла, что должна это сделать. Она за него в ответе.

А кстати, где Дэн? Обещал быть здесь двадцать минут назад. По субботам, конечно, на дорогах адские пробки, но скорее всего, это его пассивно-агрессивный протест в действии.

Сегодня утром каждый занялся своими делами. Клаудия купила продукты и зашла в химчистку, а Дэн отправился менять масло в машине. Потом он собирался заскочить в контору за какими-то забытыми там чертежами, а на обратном пути, если останется время, заехать в художественный салон, прикупить материалы для работы. Клаудия была уверена, что в больницу Дэн успеет. Он сказал, что удобнее встретиться прямо здесь, но сейчас у нее появилось дурное предчувствие, что муж вообще не появится.

Клаудия покрепче прижала Элиота. Какой тепленький! Он снова доверчиво заснул у нее на руках. Солнышко ненаглядное. И чего она боялась?

Мара одолела добрую половину книги, когда краешком глаза заметила, что по ступенькам крыльца поднимается Генри. В замке повернулся ключ, и Типпи спрыгнул с ее коленей. Мара вновь уткнулась в книгу, торопясь ухватить как можно больше до того, как Генри войдет. Пока он закрывал дверь, она осилила еще одно предложение.

— Привет, милый, — сказала она, закрывая книгу.

Генри наклонился поцеловать ее, Мара подставила ему щеку, а когда он ее чмокнул, отшатнулась, точно по лицу царапнули наждаком.

— Генри! — Она подняла на него круглые глаза.

— Что?

У Мары отпала челюсть. Она забралась на кресло с ногами и молча ткнула пальцем в лицо мужа.

— Ах, это? — Генри потер щеки и подбородок. — Да, надо бы побриться. Не хотел тебя оцарапать, родная. Прости. — Он взъерошил ей волосы.

Мара со вздохом откинулась на спинку кресла. Должно быть, утром не побрился перед уходом в спортзал — проспал и торопился. Она с облегчением покачала головой. Надо же, самой на себя такого страху нагнать.

— Позвоню-ка я, пожалуй, доктору Бернштейну, — бросил Генри, направляясь в кухню. — Черт знает что с волосами творится. — Он на ходу поскреб щетину. — Я ж утром брился.

Грузовик прочно застрял под мостом, аккурат под желто-черным знаком «4,2 м». Слабо было водиле прочитать, прежде чем переться напролом? Дэн треснул по рулю. Клаудия будет зла как черт — он уже на двадцать минут опаздывает.

Идиот шофер то и дело вылезал из кабины, задрав голову, озирал мост, переводил недоуменный взгляд на грузовик, снова забирался внутрь и снова хватался за рацию. Дэн любовался этой картинкой, зажатый со всех сторон другими машинами, между ним и местом происшествия их было штук шесть. В какой-то момент водитель машины, застывшей сразу за грузовиком, взялся повелительно махать шоферу злополучного грузовика, чтоб сдал назад, но тот лишь глянул на него как на чокнутого и скрылся в кабине, очевидно поджидая полицию или какое другое начальство, чтоб приехало и разобралось.

Дэн пытался позвонить Клаудии на мобильный, но она не отвечала — небось велели выключить. Он оставил сообщение, что застрял в пробке, но в такое оправдание и сам бы не поверил. Оба знали, что у него нет желания ехать в больницу смотреть на ребенка, но он ведь обещал.

Дэн надеялся, что все потихоньку само собой рассосется, однако неделя подошла к концу, а Клаудия только укрепилась в своем решении. Он чувствовал себя как парень из легковушки за грузовиком — сражается с ветряными мельницами, силится в одиночку распутать невероятно запутанную ситуацию.

Два наряда полиции, один тягач — и сорок пять минут спустя Дэн стоял перед детской палатой. Младенцы в кроватках — все на одно лицо, за исключением того, который ревел. Дэн сквозь стекло слышал его вопли, видел красную перекошенную мордаху под голубым чепчиком. Наверняка он и есть, подумал Дэн. Медсестра взяла крикуна на руки, прижала к груди, погладила по спинке. Заметив Дэна, кивнула направо, и через двойные двери он вошел в сестринскую комнату.

Сидящая за столом женщина не подняла головы и не обратила на него внимания, даже когда он кашлянул. Казалось бы, уж в больнице могли бы серьезнее относиться к безопасности, поморщился Дэн. Медсестра, которую он только что видел, вышла из детской уже без голосистого малыша и спросила, что ему угодно.

— Я — Дэниел Дюбуа. Мы здесь должны были встретиться с женой некоторое время назад, но…

— Примерно час назад, если не ошибаюсь, — усмехнулась сестра и жестом предложила Дэну следовать за ней. — Я как раз собиралась глянуть, как там у них дела. Думаю, ваша супруга уже собирается уходить.

Они прошли коротким коридорчиком и остановились у комнаты рядом с детской. Сестра приложила палец к губам и беззвучно проговорила «там».

Клаудия сидела боком к двери; волосы накрыли щеку и колыхались туда-сюда — она качала ребенка и напевала колыбельную Брамса. Дэн видел спящего у нее на руках Элиота: физиономия — воплощенное довольство, крохотная ручка безмятежно откинута.

Дэн, пожалуй, испытал бы гораздо меньшее потрясение, пройди он рядом с ней всю беременность, чем вот так, вдруг увидеть ее настоящей матерью. Дэн тихо смотрел, не желая нарушать эту сцену. И готов был смотреть бесконечно. Клаудия выглядела такой спокойной, такой уверенной — так странно не похожей на его Клаудию. Когда же она подняла голову и заметила его, лицо ее тоже являло собой воплощенное довольство.