Танго с манекеном - Алекс Форэн Страница 44

Быстрее немножко поехали. Черт, какие улочки узенькие. Извините, подвиньтесь. Очень замедленная публика. У них впереди вечность. Art de vivre. Но кто-то имеет право и торопиться. Мы с эскортом очень торопимся. Черт, что за привычка жрать на тротуарах, как в Таиланде. Когда тут люди торопятся. Так ведь и аппетит можно испортить.

Ой, мадам, какая физиономия перекошенная. А нечего на мостовой ужинать. Пардон. Почти мимо. «Рендж Ровер» едва не царапнул. Какого черта он так неаккуратно ездит…

А это ведь не Антуан там. Кто точно – не разглядеть, кепка на лоб надвинута, но харя незнакомая. И знакомиться почему-то – никакого желания. Воспитание не такое, чтобы на улицах знакомиться…

За кем же он гонится? За Мерседесом или за мотоциклом? И ведь выяснить не сложно – просто свернуть в противоположную от Мерседеса сторону и посмотреть, куда поедет он. Но это-то делать и не хочется.

Так, значит, втроем по Парижу и ехать, друг за другом…

Это такая Формула-1.

Одна тут формула. Нужно только просчитать ее на досуге.

Светофор красный. Позади… Красный светофор. Красный клоунский нос. А машина сзади черная. Кто это сказал: «В Париже вы вольны выбирать любой цвет при условии, что он, конечно, черный» .

Хороший цвет. У самого в гараже точно такой же стоит. Мощный. Черт, чуть не задели… Чуть не считается.

Ездишь на черной – от черной и удираешь. Вот она формула. Зеркальная. Ой, какая формула получается.

Тот парень в Ницце, когда удирал с сумкой, тоже был на скутере. Почти на мотоцикле. И свернул в переулок… Вот он, переулок-то… Чертовщина какая.

Впереди показалась античная колоннада Мадлен. Вот бы между колонн покататься, там мотоцикл вне конкуренции…

Николь поворачивает. Опять переулок…

Газу.

Он на скорости влетел в узкий проезд, в нескольких метрах увидел красные стоп-сигналы остановившегося Мерседеса и ударил по тормозам, автоматически стараясь вывернуть руль.

И почти успел затормозить. Переднее колесо ударилось в фару машины, послышался звон разлетающегося стекла, а боковое зрение зафиксировало, как мимо переулка по прямой пролетел и исчез за угловым домом черный большой автомобиль.

– Вы в порядке, месье?

Он повернул голову.

Дверца Мерседеса была распахнута, а рядом стояла встревоженная Николь.

Он до сих пор сидел в седле, оглядываясь по сторонам. Переднее колесо мотоцикла напоминало лист Мебиуса.

– Месье, с вами все в порядке?

– Я… да, отлично. Спасибо.

– Извините меня. У меня бывает, притормаживаю.

– Нет, это моя вина. Я торопился.

– Я тоже. В этом-то и дело – когда я куда-нибудь опаздываю, я сбавляю скорость.

– Вы сами в порядке?

– Да, все хорошо.

– Я разбил вам фару.

Она посмотрела на разбитый фонарь, потом перевела взгляд на его мотоцикл.

– Ерунда. Вот ваше колесо – это серьезнее .

– Я умею ездить на одном. Нам нужна полиция?

– Мне нет. Но, если хотите…

– Честно, не хочу. А фара, конечно, за мной.

– За страховой компанией, скорее. Но это не важно.

Она держалась очень спокойно, но все же было заметно, что она перенервничала.

– Мне кажется, нам обоим нужно перевести дух. Я могу предложить вам кофе?

– Спасибо, но я тороплюсь.

Слезая с мотоцикла, он снял шлем и очки. Николь снова взглянула на него, и в ее лице что-то внезапно изменилось. Секундное удивление, а потом… досада, что ли.

– Гм… А знаете, пожалуй, – ее голос стал более жестким, заботы в нем больше не было. – Только место выберу я. Здесь есть одно подходящее, в двух шагах.

Она припарковала машину, и Грег втиснул рядом получивший инвалидность мотоцикл.

Выйдя на Мадлен, она направилась через площадь к самой церкви, но не стала подниматься по ступеням главного входа, а повернула направо, вдоль стены храма.

Вскоре они оказались перед неприметной дверью, ведущей в цокольный этаж огромного собора. За дверью было небольшое очень скупо обставленное помещение. Как ни странно, пахло хорошим кофе и свежей выпечкой.

– Здесь спокойно, и очень удобно говорить, – пояснила Николь. – Если негромко.

Из боковой двери выглянула средних лет строгая женщина в одеянии католической монашки, но, видимо, узнав Николь, улыбнулась ей совсем по-домашнему.

– Здравствуйте, сестра. Мы посидим у вас?

Внутри это напоминало небольшую студенческую столовую, расположенную, правда, в сводчатом каменном зале. За одним из столов сидели два священника, за другими – еще три-четыре человека. Говорили здесь действительно вполголоса, меню было более чем скромным, посуда самой простой, но весь антураж создавал ощущение безвременья и оторванности от всего того, что происходило снаружи.

– Это место… – спросил Грег. – Оно для тех, кто как-то связан с церковью?

– Нет. То есть, конечно, тот, кто избегает церкви, сюда не придет. Но здесь открыто для всех, нужно только, приходя впервые, заполнить карточку, – она покопалась в бумажнике и достала неброскую картонную карточку. – Что-то вроде абонемента… Но самое главное – это самый центр Парижа, а о месте очень мало кто знает. Ни вывески ни, конечно, рекламы.

Кофе здесь действительно был хорош, и несколько минут они просто сидели друг напротив друга, не произнося ни слова. Потом она отодвинула чашку и сказала:

– Ну, рассказывайте.

– Это я могу, – откликнулся он. – Даже лучше, чем ездить на мотоцикле. А о чем?

– Насколько я понимаю, общая тема у нас одна. Как проходит слежка за мной?

Оп-па. Нехорошо-то как… Что-то нужно говорить, увиливать бесполезно.

Он, тем не менее, сделал невинное лицо и сказал тоном ловеласа, от которого самого передернуло:

– Видите, я даже стараюсь смотреть в чашку, а не на вас. Хотя, конечно, если вы не возражаете, я предпочту смотреть именно на вас.

Она поморщилась.

– Я и не ждала, что вы ответите прямо. Знаете, я понятия не имею о причинах, по которым вы меня преследуете, и вы, конечно, о них не расскажете. Но в вашем возрасте, уж если и следить за кем-то, то ей-богу, – только за собой.

– А вы не допускаете, что человек может просто увидеть женщину на улице и… влюбиться?

– Конечно, может. Но – не вы. Во всяком случае, не сейчас.

– Что же это так?

– Мне кажется, для людей, занимающихся слежкой, влюбленность – слишком хлопотное предприятие. Значительно надежнее ясные договорные отношения, в самом крайнем случае – брачный контракт, составленный грамотным адвокатом. А вы за мной гоняетесь. Так что причины, конечно, какие-то другие.