Все схвачено - Дуровъ Страница 44

– А как только? – спросил Очкарик.

Странно, но он к чаю даже не притронулся, а Легат чашку до дна выхлебал. Может, чай отравлен?.. Легату на секунду сделалось не по себе. Но – лишь на секунду! К черту пустые страхи! Умирать, так с барабанным боем и стрельбой из всех орудий.

– Сколько я здесь пробуду? Три дня? Неделю?.. Никакой связи, кроме собственных… или чьих-то, но доверенных… ног у нас с будущим нет. Можно, конечно, Диггера послать. Но, полагаю, всего ему никто не скажет, не доверит, он и не посвящен в наши дела. Стоит ли множить знающих? Может, и стоит. Но дайте мне войти в курс дела с вашей стороны. Чем скорее это произойдет, тем скорее я заработаю в полную силу и, уж не обессудьте, тем скорее мне найдут более постоянного преемника.

Очкарик усмехнулся как бы чему-то вспомянутому, незначительному – своему. Спросил:

– А вам хочется назад?

– Представьте, да! – И уж совсем внаглую: – Можете представить себя на моем месте?

Очкарик коротко хохотнул. Как две дощечки друг о друга стукнули.

– Не могу, – честно ответил он. – И еще честнее добавил: – Я и на своем месте чувствую себя не вполне уютно.

Легат оценил признание. Конечно, это могло быть простым кокетством, но вряд ли, вряд ли. Кокетство, как черта характера, менее всего подходила Очкарику, а сыграть…

Да нет! Он по должности, по биографии, по судьбе – игрок, иначе б не выжил, а уж до поста Председателя не дошел бы, но играть в не свойственную нормальному мужику игру – типа кокетничать, там… – это не его. Он именно мужик, как и его друг с Большой Буквы, и что сказал, то хотел сказать. Вырвалось.

Но надо было ответить.

– Это пока семечки, уважаемый товарищ Председатель. Впереди у вас будет много неуютных ситуаций. Но вы ни разу всерьез не оступитесь на том пути, который Вам предстоит пройти. Он будет нелегким, но вы справитесь. В очень конкретном смысле этого слова: вы справитесь так, как именно вы справитесь. Другой, наверно, справлялся бы по-иному. Но вы – это вы. И все будет по-вашему. Может, и потому, что мы помогать станем. А может, мы и ни при чем окажемся. Как там говорится: характер – это судьба…

– Спасибо за доброе ко мне отношение, – достаточно жестко вмешался Очкарик, – но давайте ближе к прозе жизни.

Остановил Легата на лету. И правильно сделал.

– Все, товарищ Председатель, лирика закончилась. – Легат не любил, когда его тормозили, но тут, похоже, его занесло. Прав Очкарик. – Перейдем к прозе. Полагаю, у вас найдется для меня кабинет и толковый помощник? Да? Тогда я бы хотел познакомиться с документами, которые в любой степени – не важно! – относятся к работе моего предшественника, а теперь – к моей. И еще. Первое: с кем я буду в постоянном контакте – с вами, с Полковником, с кем-то еще?.. Второе: где я буду жить? Хотелось бы в гостинице, лучше – в шаговой доступности. Например, в «Мать-городе», если для Конторы это не слишком дорого. Третье. Отсутствие слежки. Я не профессионал, но рано или поздно я ее замечу. И тогда я уйду обратно, и пусть меня там расстреляют перед строем… Честно, я тот зверь, что в неволе скукоживается и помирает. Это вам надо? Я никуда не денусь, а дорогу отсюда до моего мира вы отслеживаете… Вам надо подумать, извините за наглость, или сразу решение примете?..

Очкарик впервые за все время разговора взял свою чашку и залпом выпил чай. Как будто тоже думал, что тот отравлен, а вот поговорили открыто и по-честному – и не отравлен вовсе!..

Поставил чашку на блюдце.

– Пожелания ваши, считайте, осуществлены. Кабинет, насколько я знаю, уже есть. Помощник – тоже. Хотите жить в «Мать-городе»? Да ради бога! Там половина номеров – наши. Не обессудьте – с прослушкой. Ну, да вас мы слушать не станем, поверьте на слово. Зайдите к Полковнику, он хочет вас видеть. Контакт вы будете держать с ним. Ну, и со мной, когда вы или я посчитаем нужным… К Полковнику вас проводят.

На том аудиенция и закончилась.

До кабинета Полковника его довели. Без поводыря он бы заблудился в здешних коридорах… Хотя разве в его Службе понятнее? Там вообще без поэтажного плана от одного входа до другого не дойти. По улице – куда проще!..

Полковник ждал с нетерпением, узрел Легата, бросился к нему. К счастью – не обнимать, а всего лишь пожать руку. И спросить с ходу:

– Что с Гумбольдтом?

– Ничего с Гумбольдтом, – сообщил Легат, умащиваясь на кресле перед письменным столом Полковника. – Не исключено, что уже в застенке ваш Гумбольдт… Вот все про него: ах, умный, ах, хитрый, ах, семи пядей… а попался как дитя малое. Пасли его наши. А как приказ вышел – взяли. Аккурат, когда я там был проездом.

– И что теперь? – малость упавшим голосом спросил Полковник.

– А ничего. Его ж не в тюрьму, не в зону, не на лесоповал. Поговорят по душам и отпустят. Следить будут, конечно… А что бы вы сделали на своем месте?

– На своем я бы его не трогал. Кто работу станет работать? В ее правильном исполнении и наша и ваша стороны заинтересованы кровно.

– Ну уж и кровно, – решил не поверить Легат. – Жили до поры без нашей подсказки и дальше бы жили… Согласитесь, чего-то захребетное во всем этом есть. Вон, Моисей водил евреев по пустыне сорок лет и никого ни о чем не спрашивал. И довел. Место говенное, правда, но сами захотели…

– Здрасьте, не спрашивал! А Всевышнего? А заповеди?

– Откуда у члена Партии такие знания Книги Книг? Подозрительно. Вы, часом, не ходите тайно в синагогу?

Не погнушался цитатой, но Полковник, похоже, ее не знал. Но на подколку не обиделся.

– Не хожу, – сказал. – А Библию читал. Интересно было.

Настроение у Легата случилось заковыристое. На хамство почему-то тянуло.

– Читали, понимаешь… Моисей у Всевышнего Закон взял, а не карту с проложенным маршрутом. Вам-то зачем наши Законы? У вас свои есть. А мы вам маршрутики рисуем: туда, сюда, с этим не играть, этому не мешать… Мы в ваше время жили – никого ни о чем не спрашивали.

– Ага, – засмеялся Полковник. У него в отличие от Легата настроение было прямым, как провод. – А то вы в наше время не живете!.. Хотите, я завтра вам приведу персонально вас – только на сорок лет моложе. А чего? Найти – плевое дело. С утра и доставим. Поболтаете, сами – молодость вспомните, а он, то есть вы сегодняшний, ну, честь даю, начнет у вас подробно выспрашивать: что с ним будет через год, через десять лет, через тридцать… Вы ему поможете? Вы ему правильно все скажете, как на самом деле, как должно быть? Или вам хочется чего изменить в прошедших годах? Жену, к примеру, поменять…

– Хам вы, Полковник!

Ну, какой теплый разговор получается!

– А вы – сама любезность. Ангел с крыльями! Мы жили, как умели, ни у кого ничего не спрашивали, сами решали. А тут вы – надо то, надо се…

– Так откажитесь.

– Во-первых, поздно. Во-вторых, вы не отстанете. Ну, не вы персонально, а ваши эти…