Блотт в помощь - Том Шарп Страница 44

– Лес рубят – щепки летят, – упокоила она себя, засыпая.

Упомянутая щепка в чепчике с оборочками валялась в спальне миссис Фортби и мучительно соображала, как ей выйти из переделки. И первое, что собирался сделать сэр Джайлс, освободившись от уз, – придушить Няню Хлыстик, мать ее за ногу. Но рассчитывать на освобождение раньше утра не приходилось. Няня Хлыстик громко храпела на диване в гостиной. Вернувшись в квартиру после ухода леди Мод, она по пылающему лицу Скверного Мальчишки сразу поняла, что до пай-мальчика ему еще далеко и, следовательно, спешить с освобождением не стоит. Няня Хлыстик прошла на кухню и достала бутылку коньяка, припасенного для кулинарных нужд. «Выпью капельку – авось осмелею», – решила она и налила полный стакан. Когда бутылка опустела, миссис Фортби уже забыла, для какой цели ей понадобился коньяк.

– Пустячок, а приятно, – пробормотала она и повалилась на диван.

Зато положение сэра Джайлса было не из приятных, а восемь часов в таком положении – не пустячок. Часы на камине отбивали час за часом, и сэр Джайлс, не довольствуясь простым убийством, принялся изощряться в изобретении жестоких затяжных пыток. Время от времени он вспоминал про леди Мод. Что же теперь делать? Чем больше он об этом думал, тем больше убеждался, что делать-то, в общем, нечего – разве что подать в отставку, выйти из всех клубов, распродать ценные бумаги и поскорее бежать в Бразилию, которую не связывают с Англией обязательства о выдаче преступников. Правда, неизвестно, остались ли у него ценные бумаги. Часам к четырем до него дошло, что среди бумаг, которые он подмахнул, мелькнули бланки, поразительно напоминающие документы о продаже акций. Тогда ему не удалось их хорошенько рассмотреть – не те были условия. Нельзя сказать, чтобы сейчас они сильно изменились, но, , по крайней мере, ему уже не грозит лютая казнь, которая была уготована Эдуарду II. Наконец тяжкое испытание истощило его силы, и он впал в забытье. Изредка он приходил в себя и мысленно обрушивал на голову пьяной бестолочи, спавшей в соседней комнате, новые и новые бедствия, одно другого ужаснее.

Проснувшись, миссис Фортби испытала все тяготы похмелья. Она кое-как слезла с дивана, налила ванну, и только когда вытиралась, вспомнила про сэра Джайлса. «Ой-ой-от, ну и раскричится же он», – всполошилась она и отправилась на кухню заваривать чай. Внеся поднос с чайником и чашками в спальню, она поставила его на тумбочку возле кровати.

– Вставай, вставай, вставай, штанишки надевай, – бодро пропела она и развязала пленника. Сэр Джайлс выплюнул пустышку. Этого мгновения он ждал двенадцать часов. Вместо того чтобы надеть штанишки, он бочком соскользнул с кровати и пополз на миссис Фортби, словно краб, которого скрутил ревматический артрит.

Заметив, какой цвет приобрело его лицо, миссис Фортби пришла в ужас.

– Нет-нет-нет, Скверный Мальчишка! – воскликнула она, вылетела из комнаты и заперлась в ванной. Напрасно она так спешила. Нога сэра Джайлса запуталась в шнуре торшера, и он застрял в дверях спальни.

Инспектор департамента дорожного строительства в центральных графствах уже сомневался, не слишком ли он торопился уличить леди Мод в шантаже. Выяснилось, что негодяйка позвонила в Управление и сказала секретарше, что собирается в Уорфорд, чтобы побеседовать с мистером Дандриджем с глазу на глаз. Дандридж прекрасно понимал, почему она хочет обойтись без свидетелей, однако вовсе не разделял ее желания повидаться наедине. Повидались уже раз, хватит. А грозить разоблачением перед широкой аудиторией она едва ли осмелится. Расхаживая взад-вперед по кабинету, Дандридж соображал, как выйти из этого затруднения. Наконец он надумал залучить в телохранители Хоскинса и вызвал его к себе.

– А мы-таки шуганули старую труперду динамитом, – сказал Дандридж.

– Что-что? – не понял Хоскинс.

– Она сегодня будет у меня. Я вас попрошу присутствовать при нашем разговоре.

Хоскинс колебался.

– Даже не знаю, – буркнул он. – Но ведь взрывные работы еще не начались.

– Разве вы не перебросили оперативную группу в теснину?

– Перебросил. Только не называйте вы ее оперативной группой. Меня эти военные словечки уже застебали.

– Не важно. Так вот, она сегодня будет здесь. Вы где-нибудь спрячетесь, подслушаете, а если она выйдет из себя, появитесь из укрытия.

– Выйдет из себя? Эта чертовка и так не в себе – дальше и выходить некуда.

– Я имел в виду, если она станет руки распускать, – пояснил Дандридж. – Куда бы вас спрятать?

Он с надеждой покосился на, шкаф, где хранились документы. Но Хоскинс уперся.

– Давайте я просто посижу в уголочке.

– Она хочет поговорить со мной наедине, – возразил Дандридж.

– Господи ты боже мой, ну и поговорите с ней наедине. Нападет она на вас, что ли?

– А что вы думаете? Во всяком случае, мне нужен свидетель. У меня есть основания считать, что она предпримет попытку меня шантажировать.

– Шантажировать? – Хоскинс побледнел. Ой, не к добру это «есть основания считать». Выражение будто из свидетельских показаний полицейского.

– При помощи фотографий, – добавил Дандридж.

– Фотографий?

– Непристойных фотографий, – сказал Дандридж, проявляя совершенно излишнюю, по мнению Хоскинса, откровенность.

– И как вы собираетесь поступить?

– Пошлю ее куда подальше.

Хоскинс изумленно вытаращился на шефа. И этого-то молодца он называл олухом! Оказывается, ему палец в рот не клади.

– Знаете что, – решил Хоскинс, – когда она появится, я послушаю из-за двери. Лады?

Дандриджу пришлось согласиться, и Хоскинс помчался к себе в кабинет звонить миссис Уильямс.

– Салли, – прошептал он, – это я. Ну, сама знаешь кто.

– Представьте, не знаю, – ответствовала миссис Уильямс, у которой выдалась беспокойная ночь.

– Ну я же! Хося-Хося-Хосинька! – рявкнул Хоскинс, отчаянно придумывая себе такое прозвище, чтобы его не узнала телефонистка.

– Хося-Хося-Хосинька?

– Господи, ну Хоскинс, Хоскинс, – прошипел Хоскинс.

– А, Хоскинс! Что же вы сразу не сказали?

Хоскинс сдерживался из последних сил.

– Слушай внимательно. Дело швах. Швах. Ш – шакал, едри его в корень, в – ворона, а – акула…

– Что за чепуха? – перебила миссис Уильямс.

– Шухер. Дымим по-черному. Сожги все, поняла? Негативы, снимки. Да поскорее. Ты меня не знаешь, я тебя не знаю. Молчание – золото. И в гольф-клубе ты никогда не была.

С грехом пополам он втолковал миссис Уильямс, в какую передрягу она может попасть. А заодно узнал кое-что новенькое и о своей участи. Если миссис Уильямс сядет на скамью подсудимых, так только на пару с ним. Это она ему обещала.