Закат. Трилогия "Штамм". Книга 2 - Чак Хоган Страница 44

— Разве? Я так понимаю, вы не любите евреев.

— Это они не любят меня. Твой запах, Пирк… Он мне знаком.

— Почему бы вам не рассмотреть книгу поближе?

— Я в этом не нуждаюсь. Книга поддельная.

— Возможно. Очень даже может быть. Но серебро — могу заверить вас, что серебро абсолютно реальное.

Сетракян приблизился к Древерхавену, держа книгу перед собой. Древерхавен резко отпрянул, затем движения его замедлились.

— Твои руки, — сказал он. — Ты калека. — Глаза Древер-хавена снова обшарили лицо Сетракяна. — Плотник. Значит, это ты.

Сетракян рывком распахнул пальто и из-под левой полы выхватил скромных размеров меч с серебряным лезвием.

— Вы обленились, герр доктор, — сказал он.

В ярости Древерхавен выметнул свое жало. Не на полную длину — скорее, это был ложный выпад. Жирный вампир отпрыгнул назад, уперся спиной в стену, а затем снова попытался достать Сетракяна жалом.

Сетракян предвидел эту уловку. По правде говоря, доктор был куда менее проворен, чем большинство других вампиров, с которыми Сетракян выходил на бой. Сейчас Авраам прочно стоял на ногах спиной к окнам — единственному пути отхода для вампира.

— Вы слишком медлительны, доктор, — сказал Сетракян. — Ваша охота здесь была очень уж необременительной.

Древерхавен зашипел. В глазах твари появилась тревога; от напряжения его жар усилился, и косметика, покрывавшая лицо, начала плавиться.

Древерхавен бросил взгляд на дверь, но Сетракян не поддался и на эту уловку. Он знал, что твари всегда обеспечивали себе запасной выход. Даже такой разжиревший клещ, как Древерхавен.

Сетракян сделал вид, что нападает; стригой шатнулся, потерял равновесие, и это заставило его прибегнуть к очередной атаке, правда, в сокращенном варианте. Древерхавен опять выметнул жало — но лишь наполовину. Сетракян ответил молниеносным взмахом меча — если бы жало вышло на полную длину, он наверняка отсек бы его.

И тут Древерхавен решил удрать. Он боком, по-крабьи, побежал вдоль книжных полок, занимавших всю заднюю стену комнаты. Однако Сетракян оказался не менее проворен. Книга все еще была в его руке, и он со всей силы метнул ее в жирного вампира. Тварь в ужасе отшатнулась от летящего к ней ядовитого серебра, а в следующую секунду Сетракян был уже рядом с Древерхавеном.

Он прижал кончик серебряного меча к верхней части вампирской глотки. Голова Древерхавена откинулась, его затылок уперся в корешки бесценных книг, выстроившихся на верхней полке. Глазами он словно пытался прожечь Сетракяна.

Серебро ослабило вампира и удержало его от использования жала. Сетракян залез свободной рукой в глубокий карман пальто — снабженный освинцованной подкладкой — и вытащил связку увесистых серебряных побрякушек: они были, каждая по отдельности, убраны в тонкую металлическую сеточку и нанизаны на отрезок многожильного кабеля.

Глаза вампира расширились, но делать ему было нечего: после того как Сетракян надел на него ожерелье и оно легло на плечи твари, Древерхавен не мог сдвинуться с места.

Серебряный воротник тянул стригоя к земле, будто на нем была связка с булыжниками, каждый по полцентнера весом. Сетракян придвинул кресло как раз вовремя — чтобы Древерхавен рухнул в него, а не свалился на пол. Голова твари склонилась набок; руки, бессильно опущенные на колени, сотрясала крупная дрожь.

Сетракян подобрал книгу — на самом деле это был экземпляр шестого издания дарвиновского «Происхождения видов» в переплете с корешком и крышками из серебра Британия {13} — и бросил ее в дорожную сумку. С мечом в руке он подошел к книжным полкам — к тому месту, куда столь отчаянно рвался Древерхавен.

Тщательно осмотрев полки, в том числе на предмет мин-ловушек, Сетракян наконец нашел книгу, служившую пусковым механизмом. Он услышал щелчок, секция книжных полок немного подалась вперед, Сетракян толкнул ее, и вся книжная стенка повернулась вокруг невидимой оси.

Первым делом на Сетракяна нахлынул запах. Заднее помещение квартиры Древерхавена, лишенное окон, непроветриваемое, представляло собой гнездовье вампира, набитое ненужными книгами, всякой мусорной дрянью и смрадным тряпьем. Однако не мусор и не тряпье, пахучие сами по себе, были источником совсем уже чудовищной вони — эта вонь водопадом изливалась с верхнего этажа, куда вела забрызганная кровью винтовая лестница.

Именно там, на втором этаже, Сетракян обнаружил операционную. Посреди комнаты, на черном кафельном полу, запятнанном чем-то жутким — видимо, запекшейся людской кровью, — стоял стол из нержавеющей стали. Все поверхности комнаты покрывали какая-то немыслимая грязь и ссохшиеся человеческие выделения, копившиеся здесь десятилетиями. В углу стоял заляпанный кровью холодильный шкаф для мяса, вокруг него с жужжанием вились мухи.

Задержав дыхание, Сетракян открыл холодильник — просто потому, что он должен был сделать это. На полках лежали одни лишь свидетельства кошмарной извращенности Древерхавена — и ничего такого, что представляло бы реальный интерес. Никакой информации, полезной для Се-тракяновых поисков. Авраам вдруг подумал, что ему становятся привычны картины порока и безнравственности, сцены бессмысленной резни и издевательств надчеловеческой плотью.

Он вернулся к твари, изнемогающей под грузом серебра. Весь грим, вся косметика уже стекли с физиономии Древерхавена, обнажив истинную личину стригоя. Сетракян подошел к окну. Первые проблески рассвета только начали просачиваться сквозь стекло. Скоро ясный солнечный день возвестит о себе, ворвется в эту квартиру и, прогнав мрак, очистит ее от вампиров.

— С каким же ужасом я ждал каждого нового рассвета в лагере, — сказал Сетракян. — Начала очередного дня в хозяйстве смерти. Я не боялся смерти. Всякий день она могла выбрать меня, однако я не хотел ее выбирать. Я выбрал выживание. Но, сделав это, я тем самым выбрал страх.

Я рад умереть.

Сетракян взглянул на Древерхавена. Стригой больше не заботился о шевелении губ, эта уловка уже не нужна была ему.

Вся моя страсть, вся моя похоть давным-давно удовлетворена. Я зашел так далеко, как только может зайти существо в этой жизни, будь то зверь или человек. Я больше не испытываю голода по чему бы то ни было. Повторение лишь гасит удовольствие.

— Та книга, — сказал Сетракян, бесстрашно подойдя совсем близко к Древерхавену. — Она больше не существует.

Она существует. Но только дурак осмелится продолжать ее поиски. Если ты гонишься за «Окцидо Люмен», это означает, что ты гонишься за Владыкой. Ты, может, и в силах справиться с его усталым приспешником вроде меня, но если ты бросишь вызов ему самому, шансы наверняка будут не на твоей стороне. Как их не было на стороне горячо любимой тобою жены.

Вот, значит, как. Похоже, толика извращения все же осталась в вампире. Он по-прежнему обладал способностью — пусть малой и тщетной — извлекать удовольствие из несчастий других. Как ни пригибала вампира тяжесть серебра, он не спускал глаз с Сетракяна.