Первые опыты - Меган Маккаферти Страница 44

Я представляла Маркуса Флюти во многих местах.

Я представляла, что он подкрадется ко мне, когда я буду возвращаться из школы домой.

Я представляла, как он под дождем путешествует автостопом по шоссе номер девять.

Я представляла, как через много лет он заказывает мне в баре пиво в память о старых временах.

Но никогда не могла представить, что он будет сидеть на своем месте в классе на утренней перекличке.

Или сидеть на истории прямо за мной.

И на английском.

И на физике.

Но он там был. Снова, снова и снова. Потому что он вернулся.

Возвращение Маркуса превзошло скандал с Мисс Хайацинт Анастасией Вэллис. Все утро все задавали себе вопросы: почему известный всей школе наркоман оказался в наших классах для одаренных учеников? Почему Мистер Съем-пончик не с «отбросами», к которым он принадлежит? Почему на нем рубашка и галстук?

Конечно, никто не осмелился открыть рот, чтобы спросить его. И наши учителя не помогли нам ни в чем. Как только они узнавали о его присутствии во время переклички (Сара Д’Абруцци… Джессика Дарлинг… Маркус Флюти…), они тут же делали вид, что не замечают его. А Маркус просто тихо и загадочно сидел на своем месте. Он знал, что чем дольше он будет держать рот на замке, тем больше обрастет мистификацией история его возвращения в школу. Я даже не могла взглянуть на него, не то что поговорить. Если бы я взглянула на него, то, наверное, у меня начались бы нервные подергивания туловища «А-ля пляска нового святого Вита».

То, что в алфавитных списках мы следуем друг за другом, — гарантия того, что он будет сидеть за мной на всех уроках и я смогу почувствовать затылком его обжигающий взгляд. Я так сильно чувствовала этот взгляд, что клянусь, он пытался рассказать мне свою историю телепатически: «Я вернулся, подруга. Я же говорил, что не донесу на тебя». Я не реагировала ни на один сигнал, посылаемый им. К концу третьего урока стало ясно: Маркус не собирается говорить со мной. Я оценила его осторожность и понимала, что он хочет защитить меня. Но так как Маркус сидел совсем рядом, то все время испытывала мучение, как человек, которому под ногти загоняют бамбуковые палочки. Особенно потому, что он не переставая ударял по стулу ногой, от чего тот трясся весь день.

Сара злилась на себя, что она пропустила два самых больших скандала в Пайнвилльской школе. Поскольку «Нью-Йорк Таймс» раскопала историю про Мисс Хайацинт Анастасию Вэллис вместо Сары, она решила взять инициативу в свои руки и разузнать все о возвращении Маркуса. Если она не восстановит свою репутацию человека, знающего все и обо всех, и к ленчу не добудет сведений о Маркусе, ей придется выбрать себе еще какое-нибудь внеклассное занятие помимо сплетен. Иногда полезно иметь Сару рядом из-за того упорства, с которым она пытается разузнать новости. Но даже Сара не может обеспечить меня информацией, нужной мне больше всего: что было написано в записке в форме рта.

— О мой бог! Вы не поверите в это! — сказала она. — Мистер Съемпончик, цитирую — гений — конец цитаты.

Очевидно, сложная философия Маркуса, которой он объяснял свои попытки саморазрушения, сбила с толку специалистов в Мидлбери. Поэтому они заказали сотню тестов для проверки умственных способностей, чтобы проверить, одаренный ли он или ненормальный. Оказалось, что первое. То количество очков, которое он набрал, свидетельствовало о том, что он относится к двум процентам населения, обладающим самым высоким интеллектом. Специалисты пришли к заключению, что ему неинтересно в школе, вот почему он обратился к наркотикам. Просто ради развлечения. При поддержке офицера полиции, на попечении которого находился Маркус, мистер и миссис Флюти обещали школе большие неприятности, поскольку учителя незаслуженно приклеили ему ярлык трудного ребенка еще в начальной школе и тем самым не позволили ему развить многочисленные способности. Администрация испугалась и позволила ему вернуться обратно в школу, определив его в классы для одаренных детей.

— Думаю, он не долго будет нас беспокоить, — сказала Сара самодовольно.

— Почему? — спросила я, несколько озадаченно.

— Если его уличат в каком-либо противоправном действии, то выгонят.

— А почему ты считаешь, что он будет этим заниматься?

— Посмотри на вещи реально, — сказала Мэнда. — Ты думаешь, он станет правильным мальчиком и из наркомана превратится в стрейтеджера просто ради удовольствия сидеть рядом с нами весь год на занятиях по физике?

— Может быть, он так и сделает, — ответила я Мэнде, надеясь, что это будет правдой.

— Джесс?

— Да?

— Па-лраа-шу тебя.

Па-праа-шу тебя. Попрошу тебя, Маркус. Ну, пожалуйста, Постарайся, если не ради себя, то ради меня.