Богоматерь лесов - Дэвид Гутерсон Страница 44

Вечером в воскресенье священник занимался онанизмом. Это вышло случайно. Он сидел в кресле для чтения, пристроив на коленях открытую книгу «Человек с огоньком» и рассеянно поглаживая свою ногу, как вдруг его осенило, что это поглаживание может быть более целенаправленным. Прежде чем продолжить, священник, как всегда, обдумал нравственные и духовные последствия своего поступка, но решил пренебречь своими соображениями и не отказывать себе в постыдном удовольствии, которое, согласно катехизису, является извращением, противным человеческому естеству.

Когда все было позади, ему стало стыдно; он понимал, что священнику, давшему обет безбрачия, не пристало онанировать, потакая своим греховным прихотям. Наряду с этим он ощущал смутное сожаление, что извлек из процесса недостаточно удовольствия. Все закончилось слишком быстро, наслаждение могло бы быть куда более глубоким, если бы он отдался ему всей душой. Поскольку его половая жизнь сводилась к единичным эпизодам самоудовлетворения, подобные оплошности значили для него куда больше, чем для других людей. «Что ж, — подумал он. — Может быть, в следующий раз. Постараюсь быть более собранным». Он приводил себя в порядок, когда кто-то негромко, но настойчиво постучал в дверь. «Господи!» — воскликнул он. Вот и полиция нравов! В панике он поспешно заправил в брюки рубашку и проверил, не осталось ли на брюках пятен. «Я просто смешон», — подумал он.

На пороге стоял угрюмого вида мужчина, за его спиной девушка, которая утверждала, что видела Деву Марию, а позади нее еще один мужчина. Священник заметил машину с работающим двигателем и включенными дворниками. В резком свете фар он увидел, что лужа перед прицепом превратилась в настоящее море. Дождь моросил с мягкой настойчивостью, образуя туманную пелену, расплывчатую и невесомую, как снег.

— Вы отец Коллинз? — спросил тот мужчина, что стоял в дверях. — Отец Дональд Коллинз?

Священник окинул его взглядом. Мужчина был плотного сложения, с воинственно торчащими усами и сумрачным лицом фанатика. На нем была ярко-оранжевая непромокаемая куртка, из тех, что носят охотники. Позади зловеще маячил его спутник, мгла позволяла увидеть лишь его позу: он стоял, скрестив руки на груди на манер Супермена.

— Энн, — сказал священник, — рад тебя видеть.

— Эти люди подвезли меня, — сказала она. — Я…

— Никогда не садись в машину с незнакомцами. Это опасно. Мало ли на что способен мужчина. Полагаю, джентльмены, вы простите, что я это говорю, но, думаю, вы согласитесь, что на то есть основания. Не следует доверять незнакомым людям, запомни.

— Мы не опасны, — возразил мужчина с усами. — Я понимаю вас, святой отец, но мы заслуживаем доверия, можете не сомневаться.

Священник перевел взгляд на девушку.

— Куда подевалась твоя верная подруга? — спросил он. — Циничная председательница клуба поклонников Карла Молдена. Почему она тебя не подвезла? Кэролин, кажется? Где она?

— Может, верная, а может, и не очень, — заметил мужчина с усами. — Кто ее знает.

— Что? — спросил священник. — Простите?

— Я про Кэролин Грир. Женщина, про которую вы говорите. Ее зовут Кэролин Грир.

— Он прав, — сказал второй мужчина. — У нас есть некоторые подозрения. Впрочем, пока кое-что не прояснится, мы воздержимся от суждений в адрес Грир.

Священник почувствовал, что его волосы намокли от холодного дождя.

— Давай пройдем в дом, — сказал он Энн. — Вас же, джентльмены, я хотел бы от всей души поблагодарить. Спасибо за любезность. И за помощь.

— Пустяки, — ответил второй мужчина. — Идите в дом. Мы подождем здесь. Посидим в машине. У вас ведь нет черного хода, отец? Второго выхода?

Священник взял Энн за руку, увлекая ее за собой.

— Нет, — сказал он. — Дверь только одна. Доброй ночи, джентльмены. Благодарю вас.

Не дожидаясь ответа, он закрыл дверь, надеясь, что его жилище не сохранило предательский запах извергнутого семени, который порой можно ощутить в спальне мальчишки-подростка. Священник в великом смущении вспомнил, что фантазии, которым он предавался всего минуту назад, были большей частью связаны с той самой девушкой, которая теперь стояла перед ним. В том, что спустя всего минуту после того, как он утолил свое холостяцкое желание, она предстала перед ним во плоти, тоже был какой-то остаточный эротизм. Это было своего рода сексуальное ясновидение. Словно его порочные мысли материализовались и он наколдовал предмет своего вожделения; так из глины или ребра Бог создал Еву — правда, Бог не предавался пороку.

— Насколько я помню, вчера ты была без телохранителей, — сказал он. — И все было нормально.

Энн ослабила тесемки капюшона, но не сняла его. Она была заметно бледнее, чем вчера, и он снова с тревогой подумал о ее здоровье.

— Эти двое появились совсем недавно, — ответила она.

— Хочешь сказать, они тоже видения? Может, так и следует к ним относиться?

Они сели, и она согласилась выпить чашку ромашкового чая.

— Ромашковый чай помогает при простуде, — сказал отец Коллинз.

— Мне кажется, это не простуда, — ответила Энн. — Похоже, у меня грипп.

— Ты принимаешь какое-нибудь лекарство?

— Судафед.

— И он помогает?