Уличный кот по имени Боб - Джеймс Боуэн Страница 44

Мне сразу вспомнился фильм «Знакомство с родителями», в котором мистер Джинкси, кот Роберта де Ниро, проделывал то же самое. Только теперь это происходило не на экране, а в моем собственном туалете. Бобу, видимо, тоже надоело постоянно бегать во двор. Поэтому, понаблюдав за мной, он понял, что нужно делать, и просто повторил мои действия.

Заметив, что за ним наблюдают, рыжий смерил меня одним из своих фирменных испепеляющих взглядов, в котором без труда читалось: «Чего уставился? Сижу на унитазе, что в этом такого?» Конечно же он был прав. И чего я так удивился? Знал же, что мой кот способен на многое!

Люди со станции «Энджел» заметили, что мы с Бобом куда-то пропали. Когда мы вернулись на участок, первую неделю местные постоянно подходили к нам, улыбались и говорили что-то вроде «О, вы снова здесь!» или «Я-то думал, вы выиграли в лотерею и больше работать не будете». Они были искренне рады нас видеть. Одна дама даже принесла открытку с надписью: «Мы по тебе скучали». Было здорово вернуться «домой».

К сожалению, не все вели себя столь дружелюбно. Как-то вечером я серьезно поругался с одной китаянкой. Я уже не раз замечал, что она неодобрительно смотрит на нас с Бобом. В тот раз она подошла ко мне и погрозила пальцем.

— Это неправильно, неправильно! — строго сказала она.

— Простите, что именно? — опешил я.

— Нормальные кошки так себя не ведут! — уверенно заявила китаянка. — Ваш слишком спокойный, вы его чем-то накачали. Вы даете коту наркотики.

Этого я никак не мог стерпеть. На самом деле эта китаянка была не первой, кто приставал ко мне с подобными замечаниями. Когда я еще играл на гитаре на Ковент-Гарден, к нам подошел мужчина профессорского вида и надменно заявил, что «все прекрасно видит».

— Я знаю, чем вы занимаетесь. Думаю, я даже знаю, что именно вы ему даете, чтобы он был таким тихим и послушным, — сказал он, явно очень довольный собой.

— И что же, сэр? — сначала я старался быть вежливым.

— Неужели вы думаете, что я вам скажу? Это даст вам преимущество, и вы поменяете лекарство, — сердито ответил он, так как, видимо, не ожидал от меня подобной реакции.

— Э, нет, раз вы меня обвинили, придется отвечать за свои слова, — не унимался я.

Мужчина сразу как-то сник и поспешил убраться, что было довольно мудро с его стороны, поскольку, продолжай он в том же духе, боюсь, я бы не сдержался и врезал ему. А теперь меня обвиняла китаянка. Я решил действовать по тому же принципу.

— Ну и что, по-вашему, я даю своему коту? — спросил я.

— He знаю… — она поджала губы, — но что-то да даете.

— Хорошо, если я накачиваю его наркотиками, то почему же он торчит тут целыми днями? Почему не сбежит при первой же возможности? Я же не могу пичкать его лекарствами при всех.

— Пффф! — фыркнула она, сердито размахивая руками и отворачиваясь. — Это неправильно, неправильно! — воскликнула она еще раз, прежде чем раствориться в толпе.

Хотя подобные эпизоды надолго портили мне настроение, я уже смирился с тем, что всегда найдутся люди, которые будут подозревать, что я плохо обращаюсь с Бобом, а еще те, кто просто не любит кошек или считает, что продавцу «Big Issue» следовало бы завести собаку. Через пару недель после встречи с китаянкой состоялся еще один неприятный разговор.

С первых дней нашей с рыжим совместной работы на Ковент-Гарден мне регулярно предлагали его продать. Люди подходили и спрашивали: «Сколько хочешь за кота?» Обычно я старался отшучиваться, но если они слишком настаивали, посылал по известному адресу.

На новом месте на рыжего тоже нашлись покупатели. Одна дама подходила к нам несколько раз и окольными путями подводила меня к интересующей ее теме.

— Послушай, Джеймс, — говорила она. — Не дело Бобу целыми днями торчать на улице. Думаю, он заслуживает того, чтобы жить в теплом уютном доме…

Свою проникновенную речь она завершала словами: «Так сколько ты за него хочешь?»

Я всякий раз отказывался даже обсуждать цену, после чего дама принималась забрасывать меня цифрами. Сначала она предлагала сто фунтов, потом подняла цену до пятисот. Однажды вечером дама подошла ко мне и предложила тысячу.

Я поднял на нее глаза и тихо спросил:

— У вас есть дети?

— Эээ… да, у меня есть дети, — запинаясь, ответила она, слегка обескураженная моим вопросом.

— Значит, есть. И сколько вы хотите за младшего?

— О чем вы говорите?

— Сколько вы хотите за младшего ребенка?

— Я не понимаю, какое отношение это имеет…

— Самое непосредственное! — оборвал я ее. — Я отношусь к Бобу как к собственному ребенку. И когда вы спрашиваете, не хочу ли я его продать, для меня это то же самое, как если бы я спросил, сколько стоит ваш младший ребенок.

Возмущенно всплеснув руками, дама развернулась и ушла. Больше я ее не видел.

Работники станции метро относились к Бобу совсем иначе. Однажды я разговорился с контролером по имени Ваника. Она не скрывала симпатии к Бобу и дружелюбно посмеивалась над тем, сколько людей останавливается, чтобы поговорить с котом или сфотографировать его.

— Он делает нашу станцию знаменитой! — улыбнулась она.

— Еще бы! Вам давно уже стоило взять его в штат, как того японского кота, который, работает начальником станции. Он даже шляпу специальную носит, — подмигнул я.

— Боюсь, у нас сейчас нет открытых вакансий, — хихикнула Ваника.

— И все-таки вы должны выдать ему удостоверение или что-то вроде того, — пошутил я.

Она ответила мне задумчивым взглядом и скрылась за дверями метро. А я вскоре забыл о нашем разговоре.

Через несколько недель мы с Бобом, как обычно, сидели возле станции, когда Ваника подошла к нам с широкой улыбкой на лице. Я сразу что-то заподозрил.

— В чем дело? — спросил я.

— Ни в чем, просто хочу отдать Бобу вот это.

Она протянула мне пластиковый проездной с фотографией Боба.

— Потрясающе! — воскликнул я.

— Я нашла фотографию в Интернете, — объяснила Ваника.

Признаюсь, я был сильно удивлен. Откуда в Интернете взялись фотографии Боба?

— И что дает этот проездной?

— Теперь Боб может бесплатно ездить на метро, — рассмеялась Ваника.

— А разве коты когда-нибудь платили за проезд? — поддержал шутку я.

— Это значит, — вдруг посерьезнела Ваника, — что мы очень любим Боба и считаем его частью семьи.

В тот момент мне потребовалась вся сила воли, чтобы не расплакаться от избытка чувств.