Жажда жить - Джон О'Хара Страница 43

Свадьба стала крупнейшим событием такого рода за всю историю Форт-Пенна. Это признавали все, от крайне немногочисленной группы свидетелей церемонии до тысяч, которым было все о ней известно. Подобно всему, связанному с Колдуэллами, она была просто обречена на уникальность. Все началось с приглашений — уже они были необычны. При организации важных бракосочетаний Форт-Пенн следовал традиции тщательного отделения зерен от плевел: последние приглашались в церковь, но не за свадебный стол. Грейс же вообще категорически отказалась венчаться в Форт-Пенне. Она заявила матери, что венчание пройдет в церквушке в Бексвилле, а торжественный обед — на ферме. В церкви могло разместиться только человек восемьдесят, что автоматически повышало цену приглашений и самого имени Колдуэллов. Даже губернатор штата не был приглашен в церковь, хотя на прием пришел. Далее, предстояло решить еще одну проблему: церковь в Бексвилле была лютеранской, а обряд проводил служитель епископальной веры. Решение было найдено, и в результате церковь обрела свой первый орга́н. Поговаривали, что Форт-Пенну предстоит увидеть первую «моторизованную» свадьбу — мол, Грейс заказывает автомобили для гостей, которым предстоит переезжать из церкви на ферму. Ничто не могло быть дальше от истины. «Увижу хоть одну машину, прогоню прочь», — заявила Грейс. Между городским железнодорожным вокзалом и фермой челноком сновал специальный состав из локомотива и пяти вагонов; по расписанию остановки здесь не было, но на границе фермы стояла небольшая будка, у которой, по сигналу кондуктора, поезда притормаживали, чтоб пассажиры могли выйти. В трамвайном парке обнаружился простоявший без дела с десяток лет, но вполне пригодный для работы дилижанс. Его заново покрасили, смазали колеса и использовали для доставки с поезда на лужайку, где был накрыт праздничный стол, тех гостей, которым было трудно передвигаться самостоятельно. Не ведая о грозных предупреждениях Грейс, множество людей приехало на машинах, а для удобства живущих на восточном берегу реки было налажено паромное сообщение — иначе им пришлось бы проделать немалое расстояние до моста. Со складов местного отделения Национальной гвардии доставили пять палаток-столовых. Одна предназначалась для гостей со стороны невесты и ближайших родственников новобрачных (все остальные ели под открытым небом, но, как сказал кто-то, погода в этот день выдалась поистине колдуэлловская). В другой подавали закуски и горячие блюда, в третьей — шампанское, виски и пунш, в четвертой — мороженое и вообще десерты, а также кофе, пятую же разбили в укромном месте на значительном расстоянии от лужайки, к востоку от дома. Она предназначалась для дам и маленьких детей. Мужской туалет устроили в конюшне. Профессор Герман Шофшталь, игравший на органе в церкви (его успели установить прямо перед началом церемонии), дирижировал и оркестром, расположившимся на лужайке. Оркестр состоял из восьми скрипок, двух виол, двух виолончелей, одного контрабаса, двух арф, двух флейт и двух роялей. Осыпаемые рисом, конфетти и серпантином, новобрачные сели в легкую двухместную коляску — викторию. По такому случаю кучер Хиггинс и его сын облачились в шелковые шляпы с кокардами, черные габардиновые фраки, рубахи с накрахмаленными воротничками, белые бриджи из оленьей кожи и охотничьи сапоги. Запрягли Принца и Герцога, двух каурых из личной конюшни Эмили Колдуэлл. Счастливая пара, сопровождаемая гостями со стороны невесты в столь же изысканных экипажах, проследовала к хозяйскому дому. Здесь муж провел Грейс в берлогу — рабочий кабинет Уилла Колдуэлла и в присутствии шаферов — членов тайного общества «Мертвая голова» Грейс прошла краткую церемонию посвящения, специально разработанную для жен участников общества. По окончании этого проведенного по всем правилам торжественного ритуала новобрачные вернулись к протоколу, по которому им обоим, а также первой подружке невесты, подружкам невесты, первому шаферу, шаферам выделялось пятнадцать минут для освобождения мочевых пузырей, после чего им предстояло выстроиться в шеренгу у одной из палаток и стоять так до тех пор, пока Салли Уолл, главная подружка, не упадет в обморок, а две другие подружки не пошатнутся, готовые последовать ее примеру. К этому времени шестьсот женщин, мужчин и детей уже успели обменяться с ними ритуальными приветствиями и по крайней мере еще двести оказались лишены этого удовольствия. Впервые за четыре изнурительных часа (из которых можно вычесть поездку на виктории и посещение туалета) Грейс присела за стол П-образной формы. После первых тостов Сидни и Грейс проследовали на теннисный корт, временно переоборудованный в танцплощадку, и оркестр профессора Шофшталя, до того наигрывавший вариации на темы Мендельсона и тому подобное, заиграл вальсы Штрауса, начиная с An der Schonen Blauen Donay ^[6]. Строгие методисты нахмурились, ну а пресвитерианцы, лютеране, реформаты, баптисты, прихожане епископальной церкви, а также католики охотно включились в общий круг. Первый танец Эмили Колдуэлл протанцевала с Альфредом Тейтом, второй — с Сидни, третий — с Уиллом Колдуэллом, четвертый — с его превосходительством губернатором. Губернатору, видному мужчине во фраке, с фигурой, увы, не слишком способствующей танцевальной легкости, показалось, будто Эмили пробормотала что-то вроде «черт побери». «Миссис Колдуэлл, — заметил он, — танцую я действительно неважно, и мне не послышалось, вы на самом деле сказали „черт возьми“? Оба рассмеялись, и Эмили решительно замотала головой, что далось ей не совсем просто, ибо она действительно выругалась, правда, это никак не относилось к губернатору с его неуклюжими па. Эмили заметила, как в сторону главной палатки направляется Чарли Джей, и мысль ее, если выразить ее полно, прозвучала бы так: „Ну, наконец-то нам больше не надо ни о чем беспокоиться, черт побери“. Джесси Джей с благодарностью отклонила приглашение на прием, но прислала какой-то свадебный подарок.

Подарки были выставлены в холле, столовой, гостиной, библиотеке большого дома. Их охраняли трое людей из агентства Пинкертона, переодетых под официантов, а также начальник форт-пеннской полиции Ленгл, который, вовсе не собираясь маскироваться под адмирала Дьюи, тем не менее сразу же навевал мысли об этом герое недавно закончившейся войны — уж слишком велико было внешнее сходство, может, все дело в том, что фуражка начальника, а также его усы выглядели в точности как треуголка и усы адмирала. Уже одним своим присутствием Ленгл в своем полицейском мундире напоминал гостям о том, что перед ними предметы большой ценности — на тот случай, конечно, если среди присутствующих найдется хоть один дурак старше десяти лет, который нуждается в таком напоминании. Наверху, в спальне матери, Грейс спрятала в стенной сейф жемчужное ожерелье — подарок Эмили, бриллиантовый браслет — подарок мистера и миссис Тейт, кольцо с бриллиантами и рубинами — подарок отца и брошь с бриллиантами и сапфирами — подарок семьи Шофшталь. На расставленных вдоль стен, покрытых льняной скатертью столах тоже много чего было. „Вполне достаточно, чтобы спокойно уйти на пенсию“, — бросил Ленгл одному из пинкертоновцев. И действительно, посуды и серебра здесь было столько, что вполне хватило бы на небольшую, но дорогую гостиницу. На полках теснились блюда для жаркого, блюдца для масла, чайные сервизы, подносы для чайных приборов, такие же подносы, но только несколько меньших размеров, хлебные корзинки, кофейные приборы, самовары на тот случай, если Грейс решит устроить уютный уголок в русском стиле, ящики для сигар, ящики для сигарет (на одном из которых были выгравированы имена шаферов Сидни), канделябры, подсвечники, щипцы для снятия свечного нагара, поднос для визиток, солонки и перечницы, блюдца, кувшины, кофейные ложки, ножи для пирожного, лопатки, спичечные коробки, чаши для пунша, супницы, вазочки для конфет, чайники для заварки, сахарницы разных размеров и кувшинчики для сливок, серебряные подстаканники, кувшины для воды, кастрюли, статуэтки, чернильницы, полные письменные приборы, фляги (седельные), колокольчики, наконец, любовная чаша „Мертвой головы“ (каковая вручается жене каждого члена тайного общества).