Наркопьянь - Алексей Ручий Страница 43

Этого только не хватало! - думает рыцарь, наскоро похмеляется и идет встречать гостей.

Так и есть: король зовет к себе по делу государственной важности. Рыцарю и без того дурно, а тут еще дурней делается. Что за дело государственной важности такое? Войны-то все давно закончены…

Но делать нечего: выпивает он на дорожку и едет к королю.

Король к нему с распростертыми объятьями: мол, рад такому гостю, давненько ко мне настоящие герои не наведывались, кубок ему подносит, все дела. Рыцарь пьет. А король между тем переходит к делу.

Вот, говорит, есть у меня задание государственной важности, которое по плечу только такому герою как ты. Непростое задание, ох, непростое! Святой Грааль сыскать! Чашу с кровью христовой!

Рыцарю при этих словах совсем уж не по себе становится – он последние лет десять совсем с другими чашами дело имел, а тут кровь христова… Вот ведь встрял так встрял! Но делать нечего – поручение самого короля, тут не откажешься. Поэтому, скрепя сердце, соглашается.

А король ему уже дары всякие сулит. Дочку свою в жены, полкоролевства и все дела – что в таких случаях сулят. Рыцарь кивает, кивает, потом спрашивает: а где ж мне его искать?

Король ему и говорит: а ты к мудрецу поезжай, он человек умный, ученый – подскажет.

Ну, делать нечего, рыцарь на дорожку напивается и едет к мудрецу. Через города и веси. А там гульба, грязь, поножовщина – обычное дело для черного люда. Рыцарь смотрит на все это и на ус мотает. Думает про себя, что ненависть бедных по отношению к бедным всегда безгранична. Такие дела.

Приезжает к мудрецу. Тот его встречает, с дорожки опохмеляет, все чин по чину. Потом к делу переходят.

Да, говорит мудрец, слышал я про такую чашу, а только где она не знаю. Но совет тебе дам: за гнилым болотом, что в страшном лесу лежит, есть один монастырь: там много книг ученых, да и отец-настоятель человек много мудрый, всего на своем веку повидавший, во многие тайны посвященный. Может, чем и сможет тебе помочь. Так что прямая тебе дорога к нему. А я, извини, больше ничем помочь не могу.

Рыцарь огорчается, что снова в путь вместо того, чтобы в кабаке местном нажраться да девок крестьянских попортить, но делать нечего – едет.

И опять города да веси: гульба, грязь и поножовщина. Рыцарь по мере возможностей в них тоже участвует: не все же делами государственными заниматься, надо же когда-то и о душе подумать да телу дать отдохнуть.

Так потихоньку-помаленьку добирается он до страшного леса, едет вглубь чащи.

Тут налетают на него разбойники. Но рыцарь тертый калач – не зря столько войн пройдя, жив остался. И знает, что не везде меч поможет, где языком поработать можно. Договаривается, в общем, он с разбойниками. У тех души такие же, что и у рыцаря, пропащие – на том и сходятся. После этого несколько дней они отмечают единение рыцарской и разбойничьих душ.

День на пятый рыцарь вдруг вспоминает, какая нужда его в лес загнала, и начинает собираться дальше в путь. Разбойники берутся показать ему дорогу до гнилого болота. Это дело они тоже отмечают – и тоже несколько дней.

В конце концов, рыцарь все же оказывается у болота, там прощается с разбойниками и дальше идет один.

Нападают на него несколько упырей, но надо отдать рыцарю должное – за годы пьянства выучки он не потерял: кладет упырей без голов одного за другим. Талант, как говорится, не рубль – не пропьешь.

За болотом действительно монастырь, рыцарь направляется туда. А в монастыре праздник какой-то: монахи бочки с вином из погребов выкатывают. Эта картина душу рыцарю греет.

И отец-настоятель мужик не промах – принимает гостя как следует, за стол ведет, кормит и поит. В общем, неделю они просто пьют, о делах речи не заходит. Потом монахи пить перестают – они люди строгого образа жизни, им много не положено. Рыцарь грустно вздыхает, смиряется с положенным порядком вещей – в чужом монастыре, как говорится, хлебало свое особо не разевай – и выкладывает отцу-настоятелю, зачем приехал.

Отец-настоятель слушает, хмурится, потом разводит руками: да если б я знал, где чаша эта с кровью христовой – разве б я здесь среди болота торчал? То-то и оно! Не знаю ничего. Книг умных много изучил, а вот где Грааль – ни в одной не написано. Такие дела.

Темнеет наш рыцарь лицом – с чем же к королю возвращаться?

Отец-настоятель его положение понимает, а потому кагором поит. Рыцарь пьет, да не хмелеет – не до этого ему, думы темные думает. Смягчается отец-настоятель, говорит: пойдем – книгу тебе одну умную покажу, там описано, как этот Грааль выглядит. Может, пригодится в дальнейших твоих поисках. Рыцарю делать нечего – соглашается.

Идут они в библиотеку. Долго ищет отец-настоятель нужную книгу, потом находит, протягивает рыцарю – вот тут описание. Рыцарь читает, на ус мотает, только не легче ему нисколько: о том, где саму чашу искать, в книге ни слова. Благодарит, в общем, он отца-настоятеля за заботу и собирается в обратный путь. Нести свою голову королю на отсечение – нет нигде чаши Грааля.

Отец-настоятель его положение понимает – недаром мудрый человек – и велит монахам выкатить еще бочку вина. На посошок, так сказать. Посошок этот затягивается на неделю.

Через неделю рыцарь все же выдвигается и торенным путем убирается восвояси. Упыри на этот раз его не беспокоят: в прошлый раз, вроде, веселый был, а посек, а тут чернее тучи – страшно представить, что сделать может.

Разбойники рыцаря встречают и поят. Спрашивают, как, мол, успехи? А никак, отвечает рыцарь. Еду голову свою на отсечение сдавать. Разбойники его жалеют, предлагают у них остаться, вступить в лихое разбойничье братство. Но рыцарь на то и рыцарь – он королю присягал, клятву давал, это дело чести для него.

Дело твое, говорят разбойники, но выпить с нами надо. Надо – так надо, соглашается рыцарь. И они начинают пить.

Через месяц рыцарь кое-как вспоминает о долге, прощается с лесной братией и едет к королю. Через города и веси, где за это время гульбы, грязи и поножовщины ничуть не убавилось. Помогает он этому веселью, чем может. А сам о грядущем свидании с монархом думает.

В общем, долго ли коротко ли, но приводит его дорога к королю во дворец. Просит он аудиенции королевской. Слуги бегут королю докладывать.

А король только проснулся, в покоях дворцовых блаженствует. Но когда узнает о возвращении героя, велит немедленно вести того прямиком к нему в спальню: прямо здесь он его и примет.

Поднимается рыцарь к королю в спальню, про себя вспоминая ратные свои подвиги, войны прошлого, лихие времена, девиц вспоминает, замки сказочные, чего только не вспоминает, прощается со всем этим.

Приводят его к королю в спальню. Король на подушках мягких восседает: глаза горят, кричит – ну как, принес? А рыцарю и ответить нечего.

Склоняет он голову, думает: все пропал – не видать мне теперь ни вина, ни девок крестьянских. И тут взгляд его падает под королевскую кровать: а там горшок ночной, куда король нужду свою естественную справляет. И уж очень похож он на описание чаши Грааля, которое рыцарь в умной книге в монастыре прочел. Приглядывается получше: так и есть! Он, Грааль родимый. Рыцарь веселеет. Бережет его судьба рыцарская от лютой смерти, бережет.