Дживс и свадебные колокола - Себастьян Фолкс Страница 43

– Берти, что ты плетешь?

– Это поэт Мильтон, Вуди. Дживс мне от него передал.

– Он, случайно, ничего не потерял по дороге?

– Может быть, – не стал спорить я. – Кстати о дороге, ты все еще водишь поезд метро?

– Нет, увы! Все вернулось к норме. А весело было. Жаль, всеобщая забастовка долго не продлилась.

– Меня она вообще обошла стороной.

– Лопух ты, Берти. Даже наши девушки приезжали помогать из Кингстон-Сент-Джайлз.

– Правда?

– Ну да. Амелия продавала билеты, а Джорджиана водила двадцать седьмой автобус.

Я чуть не выронил запотевший бокал.

– Джорджиана водила автобус?

– Ага.

– С людьми?

– Да. Номер двадцать семь. От Хаунсло до Максвелл-Хилла.

– И много жертв?

– Да вроде нет. Хотя говорят, она установила рекорд скорости на участке между Твикенхемом и Кью. В Ричмонде у одной пассажирки на верхнем этаже начались преждевременные роды. Школьник свалился с лестницы, но всего лишь ободрал коленку.

– И всего-то?

– Да. В Тернем-Грин ее заменили.

На следующее утро Дживс вместе с чаем принес письмо с лондонским штемпелем, надписанное почерком, напоминавшим о корзине для пикника на скамейке в саду.

– Как там на улице, Дживс? – спросил я.

– День опять погожий, сэр.

– Отлично! – Я вскрыл конверт. – Схожу на Керзон-стрит, надо подстричься.

У Дживса чуть заметно дрогнула бровь. Я потрогал бакенбарды.

– Только подровнять! Не больше.

– Слушаю, сэр. Записать вас по телефону?

Я ответил не сразу – читал письмо, написанное изящным почерком, черными чернилами.

«Дорогой Берти! – говорилось в письме. – Дядя Генри пригласил на этот уик-энд лорда Этрингема. Было бы чудесно, если бы ты тоже смог приехать. Наверняка лорду Э. понадобится твоя помощь! А тут еще спектакль для праздника. Дядя Генри хочет поставить отрывок из «Сна в летнюю ночь». Нам не хватает актеров на роли афинских ремесленников. А ты, с твоим опытом и талантом, можешь нас выручить. Будет весело! С любовью, Джорджиана».

– Дживс! Вы подумали насчет приглашения сэра Генри?

– Нет, сэр. Мне не по чину принимать или отклонять его приглашения. Я ждал ваших указаний.

Я допил свежезаваренный чай – он всегда мне дарит ощущение безграничных возможностей.

– Звоните парикмахеру, Дживс! Запишите меня на полдень. Потом отправьте телеграмму старине Хаквуду. Он говорил, к какому часу приезжать?

– Нет, сэр. В субботу днем в поместье будет праздник, а вечером – концерт в деревне. По моему впечатлению, в Мелбери-холле веселиться начнут еще в пятницу.

– Да будет так! Вперед, на сцену! Смейся, паяц!

По-моему, тогда и был брошен жребий – во время того разговора с Дживсом, утром четверга.

Странную вещь заметил я, составляя хронику своих приключений: даже во время самых захватывающих событий – вроде «Ужаса в Стипл-Бампли», например – случаются дни, когда ничего не происходит. И вот что с этим автору делать? Наверное, старина Толстой, которого так любят Дживс и Джорджиана, пользуясь затишьем в сюжете, рассказывал читателям что-нибудь из истории семьи: как познакомились Ростроповы с Ильяновыми и когда в российских степях был замечен первый медведь. Автор «Тайны дома с фронтоном», если не знает, что сказать, подбрасывает читателям еще один труп. В моем распоряжении мертвецов нет, так что просто скажу: следующие двадцать четыре часа в Беркли-меншенс ничего примечательного не происходило. Происходить все начало только в пятницу, зато тогда уж понеслось так понеслось. Конец лирического отступления. Можете читать дальше.

Переодетый слугой, я сел за руль, и мы вновь покинули шумную столицу, направляясь к мирным холмам. Эта дорога, с указателями на Мичелделвер и Овер-Уоллоп, отчего-то всегда поднимает мне настроение. Первую зелень мая сменила густая листва, и все вокруг было таким, как, наверное, Господь поначалу набросал в своем блокноте. Лопухи буйно кудрявились у дороги, дубы высились величаво как никогда, а придорожные таверны не могли бы выглядеть более манящими, даже если бы очень постарались.

– Слушайте, Дживс, – я помахал рукой куда-то в направлении Стауэрхеда. – Странно, как подумаешь, что все это мы чуть не потеряли. Ну когда…

Я запнулся. Не хотелось скатиться в пафос.

– Во время военных действий, сэр?

– Вот-вот. Неужели все это когда-нибудь… просто исчезнет?

– Невозможно, сэр. Прекрасное пленяет навсегда. К нему не остываешь. Никогда не впасть ему в ничтожество.

– Постойте, Дживс! Что-то знакомое…

– Рад слышать, сэр. Это поэт…

– Не говорите! Сейчас вспомню. Поэт Китс, правильно?

– Именно так, сэр. Первые строки из его ранней поэмы, «Эндимион» [48].

Около мили мы проехали в молчании.

– Слушайте, Дживс, я, кажется, впервые узнал одну из ваших цитат.

– Я заметил, сэр. Это чрезвычайно радует.

– Хотите сказать, за столько лет я от вас чего-то все-таки понабрался?

– Как известно, образование не заканчивается с окончанием школы, сэр.

– Значит, эта минута – нечто вроде… Как называется такая штука на вершине горы, где с одной стороны дождь стекает в Тихий океан, а с другой – в Средиземное море?

– Водораздел, сэр.

– Он самый. Да здравствуют водоразделы! Сейчас налево, да?

Мы поели в Лондоне, так что не было нужды заезжать в «Мертвую голову» в Дарстоне, хотя времени вполне хватило остановиться у симпатичного заведения, переделанного из фермы, поблизости от Бландфорд-Форума, где нам предложили чаю и сандвичей с яйцом и кресс-салатом.

– Скорее бы приехать! Знаете, Дживс, у меня такое чувство, что все будет очень хорошо и замечательно.

– Безусловно, сэр, новости о мистере Бичинге и мисс Хаквуд внушают надежду.

– Венаблз наверняка поступит как разумный человек. Они будут счастливы вместе. И не будем больше вспоминать ту вашу дурацкую идею, будто у Джорджианы есть – как вы тогда выразились?

– Чувства, сэр.

– Да-да. Вот еще! Она бы стала меня перевоспитывать. Это было бы пострашнее, чем Флоренс Крэй. Заставила бы меня ходить на концерты Стравинского…

– Не обязательно, сэр. Однажды за ужином леди Джудит упомянула это имя, так мисс Мидоус притворилась, будто думает, что он один из членов Политбюро.

– Все равно, нам и так хорошо.

– Как скажете, сэр.