Возмездие на пороге. Революция в России. Когда, как, зачем? - Михаил Делягин Страница 43

В рамках конструктивного переосмысления своей истории, например, разумно рассматривать предоставление государственной независимости Польше, Финляндии и Прибалтике как результат того, что Российская империя, при всех своих бесспорных недостатках, воспитывала свои народы до уровня, позволяющего им самостоятельно существовать в Европе. По достижении этого уровня наша страна, хотя и в результате исключительно драматических событий, «отпускала» эти народы, предоставляя им независимость. [22]Этим она принципиально отличалась от западных колонизаторов, которые в 50–70-х годах ХХ века «отпускали» заведомо не подготовленные к самостоятельной жизни и полному самоуправлению народы. Подобная безответственность, вызванная, как правило, эгоистическим стремлением уменьшения собственных расходов и отказа таким образом от цивилизаторской миссии, вела к деградации получавших независимость стран и чудовищным гуманитарным катастрофам, многочисленные примеры которых дала, например, Африка (в которой колониальное иго воспринимается сейчас как без всяких преувеличений «золотой век»).

И распад Советского Союза был страшен не столько сам по себе, сколько в первую очередь именно «досрочным» и при этом одновременным выводом в самостоятельное существование большого количества обществ, еще заведомо не готовых к этому. Некоторые из них даже свою письменность обрели уже в составе СССР, то есть менее чем за 70 лет до обретения независимости!

Нынешнее руководство нашей страны, как это ни печально, не имеет, по всей видимости, не только ответственности, но и общегуманитарной [23]культуры, необходимой хотя бы для простого осознания стоящей перед современным российским обществом задачи восстановления его идеологического единства. Все, на что оказывается способной правящая бюрократия в современных условиях, – это апеллировать к стратегическим технологиям более чем полутысячелетней давности – ХV века (хорошо хоть нашей эры), когда Россия действительно создавалась на базе религии, а не идеологии.

Придерживающаяся этого подхода часть православных фундаменталистов и следующих за ними в идеологическом кильватере государственных и политических деятелей, по всей видимости, действительно не в состоянии осознать, что вернуть страну на более чем 600 лет назад невозможно в принципе, а попытки этого не могут не быть заведомо контрпродуктивными. В частности, они объективно ведут к обособлению славянского населения и превращения русских из «государственнообразующей нации», которые имеют все предпосылки для того, чтобы стать основой будущей российской цивилизации, как они стали основой цивилизации советской (и, более того, по вполне объективным причинам одни только и могут стать этой основой) просто в одну из общин, пусть даже наибольшую по численному составу и наиболее интенсивно кичащуюся своими прошлыми заслугами.

Современные православные фундаменталисты старательно игнорируют очевидное – то, что за прошедшие века (не менее 25 поколений!) бывшие «бусурмане» стали неотъемлемой частью страны и народа, а их национальные культуры обогатили русскую, вместе с ней (хотя, безусловно, и на ее основе) создав, как их сплав, великую российскую культуру. Сторонникам попыток возрождения России на основе православной религии необходимо понимать с поистине беспощадной ясностью, что раскол нашей страны и нашего общества по религиозному признаку значительно реальнее раскола по национальному. Причины этого очевидны – стоит упомянуть хотя бы то, что на более крупные элементы распадаться всегда проще, а главный фактор самосознания, культура, определяется принадлежностью к той или иной религии сильнее, чем принадлежностью к тому или иному народу.

Собственное бескультурье и стихийная агрессивность многих представителей правящей бюрократии, заставляющие априорно считать «инородцев» если и не врагами, то, во всяком случае, потенциальными противниками, усугубляется чудовищным наследием не только по-прежнему продолжающейся, но и, более того, расширяющейся на другие территории, пока Северного Кавказа, чеченской войны. Она не просто ежедневно и ежечасно прививает российскому обществу привычку к насилию и жестокости, не просто разрушает общественную психику (не говоря уже о миллионах индивидуальных), но и приучает миллионы, если не десятки миллионов людей к межнациональной и межрелигиозной вражде как обыденному, повседневному и, более того, единственному нормальному состоянию.

Весьма негативную роль, насколько можно понять, в развитии этих процессов сыграло индивидуально справедливое убийство Масхадова, который, при всей своей мерзости, был глубоко светским деятелем и неявно рассматривал религиозных лидеров как своих конкурентов, пусть даже и потенциальных. Возмездие ему (лишившее к тому времени западную общественность объекта для симпатий среди чеченских боевиков) существенно усилило предпосылки для превращения национальной войны (само развязывание которой также было безусловным преступлением) в религиозную. А религиозная война легко может не только расшириться с собственно Чечни на часть Северного Кавказа (в первую очередь Дагестан), но и перекинуться затем на другие регионы России с существенной долей мусульманского населения.